В гостиной нас ждал накрытый белой скатертью стол. Его натюрморт составляла бутылка вина, два стеклянных бокала и большие блюда с закусками и фруктами.
— Ну что, Лесонт, присаживайся. Попробуешь и оценишь мою «Амброзию», — сказал Рене, открывая фигурную бутылку с зеленоватой пузырящейся жидкостью. — Я сам сделал это вино из плодов ситры, по вкусу напоминающих виноград.
Устроившись в кресле, я взял бокал с шипучим напитком и сделал небольшой глоток для пробы.
— Чёрт возьми! Да это же настоящее «Шампанское»! — удивлённо воскликнул я на земном языке. — Только аромат и вкус немного другой. Здорово!
— Хм, рад, что оно тебе понравилось. Я тоже люблю такие вина, особенно с хорошим сроком выдержки.
Этим бутылкам, к примеру, почти полвека. Отличный вкус!..
— А почему, интересно, ты назвал его «Амброзией»?
— А потому, что древнегреческие боги, жившие на горе Олимп, пили «Амброзию», так называемый эликсир жизни, — ответил Рене. — Мы здесь тоже почти боги, но мне пришлось делать «Амброзию» по собственному рецепту. И в результате получилось полусладкое игристое вино, от которого почти не пьянеют. Для этого нужно выпить не одну бутылку.
— А мне помнится, что амброзию боги ели, а не пили. А пили они какой-то нектар!
— Да?.. — Алман немного смутился. — Ну, может быть, не спорю. Хотя, какая нам теперь разница, что они там ели и пили. Мне просто понравилось название.
Я тихо рассмеялся, смакуя напиток. Потом обвёл взглядом стены гостиной, и неожиданно для самого себя уставился на большой портрет в золоченой раме, который висел над камином. На нём была изображена молодая женщина с бледно-розовой кожей, большими зелеными глазами и курчавыми пепельно-русыми волосами. Сразу видно — красавица…
— Твоя дочь Троя? — поинтересовался я, не сводя глаз с портрета.
— Нет, ну что ты. Это моя покойная жена, — ответил Рене со вздохом. — Портрет был написан Нетрунским художником незадолго до смерти Кармеллы. Это единственная вещь, оставшаяся у меня на память о жене.
Кстати, Троя не менее прекрасна, чем ее мать. Сам увидишь!
— Жду с нетерпением. Но скажи мне, после Кармеллы ты ещё кого-нибудь любил?
Рене задумчиво нахмурился, потом кинул в рот кусочек копченого мяса, медленно прожевал и ответил:
— Во-первых, свою единственную жену я до сих пор люблю, и буду любить всегда. А во-вторых, красивых женщин на Рацидоре много, поэтому серьёзных увлечений у меня было достаточно. Но все они длились не больше одного года. Я делал все возможное, чтобы мои романы не заканчивались свадьбой.
Последние три года я абсолютно свободен, и ничуть об этом не жалею. Рано или поздно всё приедается, так что и в амурных делах нужны перерывы.