– Вера Игнатьевна, поразительная саркома! – воскликнул он. – Как мальчишка держался – непонятно! Она уже в такие отдалённые места проникла. Какие же невозможные боли он терпел! Вот что значит молодой сильный организм!
Княгиня дала ему такую сильную пощёчину, что у него кровь из носа пошла.
– За что?! – от неожиданности он даже не ойкнул. – Если я вас оскорбил своим вчерашним визитом, что же вы сразу меня не выгнали?
– Это часть человека, ещё не погребённого. Имей уважение! Завтра утром оперируем Амирова.
– Снова?
– Снова.
– Но как?
– Завтра! Сейчас у меня дела с твоим отцом. Выпиши я ему такую оплеуху, он бы не вопил: «За что?!»
– А что бы сделал папа? – ошеломлённо спросил Александр Николаевич. И тут же понял, как глупо это выглядит.
Княгиня сделала шаг назад и посмотрела на него насмешливо.
– Или бы дал сдачи. Или поцеловал.
Саша усиленно заморгал. Бросаться с лобзаниями на княгиню было поздно, после таких-то заявлений. Да и в руках был препарат.
– Но у него же непереносимость хлороформа! – наконец выдавил Александр Николаевич, совершенно растерявшись под пристальным, изучающим взглядом княгини. – У Амирова, не у моего батюшки. У папы – не знаю, тьфу-тьфу-тьфу!
– У тебя отличные хирургические рефлексы! – уважительно произнесла Вера, улыбнувшись.
– В смысле?
– У тебя кровь течёт, но ты ни единого движения не сделал её утереть.
Она достала марлю из кармана халата, промокнула юшку и поцеловала ординатора в щёку.
– Завтра будешь рвать и метать, что сам не догадался!
Утром следующего дня бригада стояла в операционной. Несчастный Амиров покорился судьбе, сил сопротивляться не было. Он не понимал, что происходит, и в голове его крутился старый анекдот, пересказанный ему в перевранном виде, о том, как некий граф косил косой капусту, а крестьяне, наблюдая беспричинное непотребство, лишь головами качали: кто ж их, образованных, поймёт?! Он знал, что надо молиться, но молиться вслух было страшно, а там, где молятся внутри, не оставалось места, всё пространство заняло чёртово «кто ж их, образованных, поймёт?!» Вот что несёт этот парень?
– Опыты Августа Бира по кокаинизации спинного мозга удались лишь при операциях ниже пояса. Симпатические эффекты при высокой дозе обезболивания такого рода приведут к параличу респираторных мышц! – восклицал Александр Николаевич.
Красивая баба, отчего-то здесь всеми командующая, молотила ему в ответ тоже невнятную ерунду, эдак с подковыркой, что называется:
– Вы, Белозерский, весь во власти заграничного! Не верите в отечественного человека. Всё «Немецкий хирургический журнал» читаете! Между тем русский хирург Яков Бертович Зельдович…