Аврутов был близок к апоплексическому удару, судя по цвету его лица.
– Андрей Прокофьевич! Как можно! Домыслы! Досужие разговоры! Так уж заняты те кухаркины дети, что только и дел – языками чесать да слухи плодить! Из милости держали, вот вам крест! – Аврутов размашисто перекрестился на портрет императора. – Никто её с таким довеском действительно не брал!
Полицмейстер усмехнулся.
– Радует ваше поклонение высшей власти, но креститься на Николая Александровича не стоит. Жив наш государь, а прижизненно к лику святых не причисляют. Даже таких морально ответственных людей, как вы.
– Вот вы шутить изволите! – в тоне Аврутова засквозило слезливое юродство. – А мы как к родной дочери относились к Танькиному бегемоту. Жрала прорву! Кто считал?! Никогда из материного жалованья не вычитали! И вот она, благодарность! Чем больше даёшь, тем больше клянчат! Плебс!
– И тут вас понимаю. И вы не поверите – сочувствую!
– А что до этих… грязных домыслов, так девка Танькина хуже течной суки была, уж позвольте заметить! – помимо воли Аврутов выдал скабрезный смешок. – Сама ко всем лезла. Как компания молодых людей соберётся – она уж там! Что им, гнать, когда сама лезет?
– Всякая тварь ласки алкает! – подмигнув, согласился полицмейстер.
– Ну вот! Вы же понимаете! – обрадовался Аврутов. – Что из этого раздувать-то, господи!
Так обрадовался, что расслабился. И оказался не готов.
– Да только человек неразумную скотину милосердствует, а не сношает! – резко возвысил голос полицмейстер и угостил Аврутова хорошей оплеухой.
Опешив, тот не мог вымолвить ни слова, но желание препираться явно ушло. Андрей Прокофьевич снова стал мягок, текуч, как карамель на жарком солнце.
– Так что не извольте беспокоиться, господин Аврутов! И ваше заявление рассмотрю. И ранее полученный сигнал от уважаемого морского офицера, лично забиравшего вашу прислугу, Татьяну Васильеву, из вашего двора, ибо вы не изволили оказать ей даже минимальную помощь. И профессора медицины заявление имеется. И дворник вашего двора не побоялся высказаться в письменном виде, хотя князь всегда прав, простолюдин всегда не прав! Как гласит одна меткая ордынская поговорка. Да вот только вы не князь, господин Аврутов.
А герой войны Вера Игнатьевна Данзайр – княгиня. Но нам с вами, людям современным, цивилизованным, все эти сословия смешны, и потому разбираться мы будем по всей строгости закона, невзирая на…
– Может, как-то… – не выдержал Аврутов и лебезящим тоном перебил полицмейстера, – как-то всё замять? – он опасливо покосился на портрет государя императора. – Княгиня… погорячилась. У неё служба нервная. Я тоже… по той же причине… не стерпел…