Раздраженно сбросил их. Мими нахмурилась, выпячивая губы, а ответа ждали все.
Гребаная клоунада.
— Я староста школы, если забыла. Сейчас придет Горденгер и ввалит нам всем, я не собираюсь терять рейтинг из-за отброса.
Ответ ни у кого не вызвал желания спорить. Маккинни приподнял бровь, но промолчал, вернувшись к протиранию стола щекой.
Фоукс впилась янтарным клинком, тяжело дыша и сжимая руки.
"Что такое, Фоукс? Я не пытаюсь тебя защитить, даже не мечтай. Слушать вопли Уоррингтона та еще пытка".
Отразив все это в одной ухмылке, он отвернулся.
Краем глаза видел ползающую по полу Фоукс. Собирала раскиданные вещи.
Нехер на нее смотреть. Слишком много внимания одному отбросу.
Эпизод 8. Сотка
Злость захлестывала, осталось не захлебнуться.
"Мерзкий толстяк! Так унизительно ползать по полу, вытаскивая из-под столов синих свои ручки и карандаши".
— Эй, кучка обсосков, кто из вас ее нагибал? Как она, сгодится?
Паршивый скрипучий голос Уайта породил волну грязных смешков синих.
— Заткнись, дрищенок, — Билл вскочил на ноги.
Хмыкнув, Феликса едва заметно качнула головой, медленно поднимаясь.
— Уля-ля, так это ты ее ебешь? — загоготал Уоррингтон под аккомпанемент смеха Мими.
Билл дернулся, но его остановила Эмбер, схватив за руку.
"Да, я сама разберусь. В вашей защите не нуждаюсь."
— Почему тебя это волнует, Уоррингтон? Тоже хочешь? — подогретая ненавистью к жирной морде, Феликса повела руками вдоль тела. — Или любишь, когда не ты, а тебя? А ты, Уайт? Мне становится не по себе, зная, что вас волнует моя личная жизнь.
Десятки глаз направлены на нее. И только один взгляд впился иглами под кожу. Сместившись с пунцовых дегенератов на их предводителя, поймала себя на мысли, что Дейвил смотрит… как-то иначе. Не как обычно.
С любопытством.
Или это что-то другое?
В любом случае разбираться она не собиралась.
— Тебе тоже интересно? Кто еще хочет знать, с кем я сплю?
Крутанулась вокруг себя, обводя взглядом и красных, и синих. Случайно заметила встревоженную Фанни, накручивающую розовый кончик хвоста на палец. Она переживает. Действительно переживает.
Проглотив желание помахать или сказать что-то, Феликса вернулась вниманием к синим.
— Все настолько хуево, что ты решила себя порекламировать? — расслабленный Дейвил не помогал успокоиться, наоборот подпитал злость.
— Ставлю сотку, что до конца недели она будет стонать подо мной.
Никогда еще слова не имели такой материалистичной способности резать заживо. Ее будто окунули в бассейн с ледяной водой, поставили ногу на макушку и не позволяют выплыть.
Уоррингтон барабанил пальцами по столу с поджатыми губами. В свинячьих глазах читалась ублюдская решимость не расставаться со своей соткой никогда.