– Так, писателя у нас, кажется, нет, – задумалась Роза Исмагиловна. – Музыкант подойдет?
–Ну если уж писателя совсем нет…
– Тогда Роберт Павлович – вполне себе кандидатура! Настоящий аккордеонист, служил в ансамбле народных инструментов. Скончался сорока лет, тихо, мирно, по-домашнему —от инфаркта. Женат не был. Тюфяк, конечно, но при хорошей бабе… Впрочем, говорят, даже какие-то ошибки молодости у него были. Ладно, поближе вас познакомлю.
Маргарита помнила Роберта Павловича по встречам на общих летучках почивших родственников. Ни разу ее томный взгляд на нем всерьез не останавливался. Но какой-никакой, а все же мастер…
Роза Исмагиловна мгновенно организовала «случайную» встречу. Пригласила совместно прогуляться по облакам на рассвете, затем, сказавшись внезапно занятой, отправила молодежь на прогулку вдвоем. Маргарита поддерживала разговор, старательно интересовалась жизнью покойного «мастера», и Роберт Павлович поначалу неуверенно, но все более вдохновляясь, обо всем ей подробнейше докладывал. Через несколько встреч у Маргариты закончились вопросы, но Роберт Павлович к тому времени разошелся сам и с нуднейшими деталями рассказывал спутнице овсякой околомузыкальной всячине.
– Вот, взять, к примеру, нас, аккордеонистов. Думаете, легко найти достойный инструмент? Хороший инструмент, он, знаете ли, денег стоит —ого-го! И хранить его надо с умом. Нельзя его, к примеру, в сухости или, напротив, в сырости содержать. Инструмент – вещь хрупкая, рассохнуться может или заржаветь от сырости – тогда звук не тот, фальшь, дребезжание! Мы, музыканты, всегда обязаны инструмент хранить в полном порядке. Вот, кстати, у меня звенцо на застежке футляра барахлит, все никак починить не могу. Надо, что ли, какого-то мастера найти. Да разве здесь найдешь?
– Это вам, должно быть, к кузнецу Микитке обратиться, он хороший мастер. Постойте – как вы сказали?
–Ну если, к примеру, он и в самом деле мастер…
– Нет, постойте, это ж я сама сказала. Мастер. Вот же кто мастер! Какая я дура… Простите, Роберт Павлович, мне нужно сейчас… Прощайте! – крикнула Маргарита, вспыхнула радужным переливом и растворилась в воздухе.
Роберт Павлович остался стоять растерянно на краю облачной тропы, по которой они только что прогуливались вместе. Мимо него, крякая, пролетела на юг стая диких уток; одна из них оглянулась и сочувственно посмотрела ему в глаза.
***
Микитка громыхнул прозрачным молотом по парящей в воздухе наковальне, разогнул спину и утер со лба дождем стекающий на землю пот. В этот момент он заметил приближающуюся фигуру в голубом сарафане. Прекратил работу и с широкой крестьянской улыбкой глядел на Маргариту. Желтые цветы в ее руках расцвели, разрослись в смелый большой букет. Она зарделась, насколько ей позволяла ее призрачная оболочка, и смущенно произнесла слова, которые сами собой вдруг пришли ей на ум: