– Это из «Фауста»? И вправду, похоже на сделку с дьяволом… Ты прав, Николай Иваныч, я очень близок к сумасшествию.
– Ладно, хорош лясы точить! Работать пошли, папа Карло! – рассмеялся Сугубов, хлопнув Вишневецкого по спине. – Завтра отдыхаем, ни прогона, ни вечернего спектакля не будет, придешь в себя!
Спектакль прошел хорошо, как всегда проходят детские спектакли: шумно, весело, благодарно. Вишневецкий не пошел на второй поклон: обойдутся! Хотелось поскорее убрать с головы потный парик и снять тесные башмаки, особенно правый.
В душной гримерке он скинул обувь и начал было стягивать пиджак, когда вдруг увидел на своем столике нарядную коробку: в подарочной упаковке, обвязана красивым бантом, словно подарок на день рождения. На коробке карточка с надписью: «Любимому актеру В.Вишневецкому от благодарного зрителя». Сомнений нет, адресовано ему.
Забыв о неудобном костюме и жизненных неприятностях, он торопливо развязывал узлы, сдирал блестящую бумагу и наконец заглянул в коробку. На дне ее, на белом пенопластовом ложе, покоилась изысканная золотая маска венецианского стиля. Крученые усики над насмешливым ртом, тонкие брови вразлет, шапочка, украшенная бусинами и стразами, а во лбу – маленькие золотые рожки.
Он взял маску дрожащими руками. Словно почувствовав человеческое тепло, маска ожила, начала вдруг переливаться светом красных оттенков: от розового до багрового. Оглядывая гримерку в поисках источника этого освещения, он понял наконец, что свет идет изнутри. Пальцам, держащим таинственный предмет, становилось то горячо, то холодно. В воздухе появился резкий неприятный запах, потом запахло корицей и острым перцем, он чихнул – и ему показалось, что нарисованные губы расползлись в широкой улыбке, а из-под них блеснули хищные клыки. В ужасе он выронил маску, и она брякнулась ребрами о стол. Все спецэффекты разом исчезли, только пустые глазницы хитро уставились на Вишневецкого.
– Что за черт!
Он пошарил рукой еще раз внутри коробки и обнаружил записку с загадочными строками:
Лишь только маску ты надел,
Сложились губы в заклинанье —
В миг все исполнятся мечтанья,
Вся слава мира – твой удел.
Я в том даю тебе обет:
Черкни здесь подпись каплей крови,
Я тоже выполню условье,
И роль – твоя на десять лет!
До Вишневецкого сложно доходил смысл происходящего. Надеть маску, произносить заклинания? Еще войдет кто-то, особенно Данильченко, а он тут как дурак… Все в театре узнают… Ржать будут над ним… Долго будут, после смерти его – и то будут… Подписываться каплей крови? Точно, чертовщина какая-то… И даже если ну в порядке бреда… Стоит ли, гхмм, связываться?