На сцену тем временем вышла участница номер семь – Ива. Ей достался вопрос про её усовершенствования способов добычи железной руды в области Норильбурска.
Майя даже не знала в какой из сторон света находиться Норильбурск.
Майя не могла назвать Иву Дрёмову бездушной, но было в ней что-то отталкивающее, что-то нехорошее с ее душой. Ива будто всегда действовала исходя из собственных сиюминутных прихотей – было в ней что-то от дикой кошки. Ива всегда действовала, прислушиваясь к инстинктам: хотела – кушала, хотела – спала, хотела – целовалась. Она была синонимом свободы, вызывая желание завороженно за собой наблюдать. И она была бездушной, как любое животное.
– Не верти головой, – жаловалась Тэ Л’Крокодилова, – уколю тебя булавкой. Тебе выходить на сцену через пятнадцать минут.
Тэ Л’Крокодилова взяла толстую кисточку с устой щетиной и раскрыла коробочку-палетку с тенями от подземельного бренда «Нефт Фактор». Майя даже не удивилась, когда краем глаза заметила, что все цвета в коробочке была палитра от черного до белого – тридцать шесть оттенков серого.
– Думаю цвет мокрого асфальта будет тебе к лицу.
Тэ Л’Крокодилова мазнула кисточкой нужный тон и нанесла его на веки Майи. Что-то резко вспыхнула так, что Майя ойкнула. Тэ Л’Крокодилова аж выронила кисточку на пол. Майя светилась словно лампочка белым светом там куда на её лицо попала пудра.
– Так и должно быть? – уточнила Майя, пытаясь разглядеть себя в зеркале, однако из-за света не видела ничего.
– Нет, не должно было быть, – Тэ Л’Крокодилова поджала губы, – ты чего не сказала, что у тебя… аллергия на нефть… Хотя я первый раз вижу, чтобы она ТАК проявлялась!
– Я не знала… – Майя вообще сомневалась в том, что у нее была хоть когда-то какая-то аллергия.
– Надо все это стереть…
Тэ Л’Крокодилова пыталась тщетно стереть с Майи следы теней, но только больше их размазала ей по лицу. Когда время поджимало и Майе уже было пора выходить на сцену Тэ сдалась:
– Замарашка она всегда замарашка, её ничего не спасёт.
Визажист вытолкнула Майю на сцену.
Майя без косметики, в поставленным на платье пятном, спотыкаясь и ковыляя на десятисантиметровых шпильках вышла на сцену.
«Ну всё… – решила Майя, – это фиаско».
«Не спеши сдаваться, – подбодрил её Мудрус».
«Произойдёт чудо?»
Майя вышла на сцену, жмурясь от направленных на неё софитов. Она представляла, как убого она выглядит.
«В сторону отойди, – попросил Мудрус»
Майя сделала пару шагов влево и замерла. Зал охнул. А Майя открыла глаза. От её тела исходил бледный свет, словно в её кожу вживили сотни микро лампочек. Даже Лина потеряла дар речи. Все смотрели на Майю как на заворожённую, пока кто-то из судей не крикнул: