Кажется, Галка проболталась. Аэродром — в Кривдах, склад горючего — в станице. В этом ее и «дело»
— Кто там в Кравцах из наших? — спросил он Поглядел на Мишку, к ней не оборачивался умышленно — не выдать бы своей догадки.
Поняла и Галка: хватила через край. Хотя то были ее предположения — отвела Андрея в те хутора. В каком именно остановился, и сама не знала. Но когда брели ночью бездорожно по степи, он интересовался кравцовской лопатиной. Вся ли пересыхает за лето? Не заливает ли ее осенью водой? Хитрила Галка, спрашивая:
— Анька Подгорная?..
— Эта с Озерска.
Из-за хаты донесся голос матери:
— Федо-ор, вечерять!
— Иду, — отозвался он, а сам и не пошевелился. — Кто же в Кравцах?
— Сенька! — вспомнил Мишка. — Чубарь. У Качуров жил. Не знаешь, что ли?
— Дружки с Никитой… Влипнешь за милую душу. Смерклось. В той стороне, где село на ночь солнце, дотлевала каемка малиновой тучи. Стрижи разлетелись. За балкой у яра смутно белела женская фигура.
— Ути, ути, ути, — отозвалось далеко по воде.
По голосу Галка узнала Татьяну, колхозную садоводшу, сноху деда Кашгая. Защемило в груди, к щекам хлынула кровь. Благо, темно, не заметят.
— Топайте, а то патрули, — как-то сразу скомкал разговор Федька.
Поднялся. За ним встали и Мишка с Галкой.
— Да, Галка, — вспомнил он. — Четверг завтра… Не забыла?
Она долго возилась с чувяком, выпрямилась.
— Только и звал за этим?
Усмехнулась криво; не прощаясь, спустилась в яр. Следом хотел уходить и Мишка. Федька остановил.
— Дед Ива болеет все?
— А что?
— В Панском саду он позарез нужен. Чур, ни гу-гу. Даже этой суходылой… Явка нужна. Сад густой, камыши кругом, глушь…
— А сам дед?..
— Краснопартизан, буденновец. Дня два сроку. Кстати, завтра Галки не будет дома…
Поймал в темноте Мишкину руку, крепко сдавил повыше локтя.
— Может, пойдем на свежие початки? Чуешь запах? Мишка отказался.
Долго стоял Федька, вглядываясь в смутно выступающую темень яра на той стороне балки. Белой фигурки уже не было.