— Ну как, парубок?
Федька еще ниже опускал давно не стриженную голову, внимательнее приглядывался к регулятору. Слышал вызывающую издевку. Как на грех, мотор начинал чмыхать реже, с перебоями и оглушительной стрельбой.
— Ухожу, ухожу, — усмехалась Татьяна, ловя сердитый взгляд моториста.
Как-то Федька остался на огороде один. Дед Каплий укатил на своей таратайке, поручив ему присматривать за быками. На заходе солнца выползла из-за бугра туча, оцепила все кругом. Быков загнал на баз, а сам завалился спать.
Ветер стучал плохо привязанными ставнями, трепал камышовую крышу мазанки. Гремел гром. Беленые корявые стены и нары вспыхивали голубым светом — пробивался в щели ставен. Федька ворочался с боку на бок на тюфяке, кутался с головой в кожух, не мог уснуть. Распахнулась дверь, и голос, заглушаемый ветром:
— Есть… кто тут? «Татьяна», — угадал Федька.
— Дверь захлопни.
— А в потемках чего сидите?
— Смотреть не на кого, — ответил весело Федька, чиркая спичкой.
— А, это ты… Папаши нету?
— Укатил.
Настроил Федька коптилку, чтобы не чадила, опять залез под кожух. Исподлобья оглядывал мокрую, темную фигурку, прижавшуюся к холодной, нетопленной печке. Одни глаза да голос выдавали в ней прежнюю садоводшу.
— Чего уставился? Пустил бы лучше под шубу. —
— Залазь, — Федька отодвинулся.
Откинув голову, Татьяна содрала с себя мокрый платок, развесила его на нары. Белая цветочками блузка прилипла к телу, четче обозначив тугие бугорки грудей.
— Отвернулся бы, парубок.
Вышел Федька из землянки. Подперев плечом столб, пыхтел зло цигаркой. «Пришла орать, мало в саду на баб кричит». Кромешная чернота над головой раз за разом вспыхивала зеленовато-голубым огнем, рябили в глазах ослепительно белые жгуты змей. Сквозь грохот и вой ветра еле расслышал голос.
Вошел. Она уже забралась под кожух, укутавшись до подбородка. Черные волны волос просыхали на подушке.
— Вся до ниточки промокла. Ну и дождь, как из ведра.
Федька не знал, как себя вести, о чем говорить; чтобы не молчать, спросил:
— Носило где тебя?
— За ериком. Думала, поспею до дождя. Вот уж прихватил, возле кургашка. Ты влазь сюда, места хватит,
— Сводка какая там нынче? — Федька покорно полез на нары. — В станице была?
— Та же все сводка… «На фронтах никаких существенных изменений…»
Устало прикрыла блескучие глаза веками. Глубокий вздох шевельнул складки кожуха. «Ваську своего вспомнила». Погиб он в первый же день войны — служил на границе. Помнил Федька и свадьбу их. Зимой было, во время каникул. Бегал еще с братьями через балку. Поговаривали все, садоводша после гибели мужа собиралась оставить свекров, уехать к своим родителям, куда-то под Ростов.