И не мешкая, на всю макулатуру в издательстве "Мир" оформил подписку.
"Лучше встану-ка я на партучет подальше от места жительства. Все-таки в большой парторганизации ты не так на виду", - решил я.
Вот таким макаром я маневрировал своей "траекторией", в критический момент перемещаясь из одного подразделения КПСС в другое, а светлое будущее по мере приближения к нему все удалялось и удалялось...
Я И НАЦИОНАЛЬНЫЙ ВОПРОС
Из всех пунктов, по которым моя подпольная оппозиция расходилась с линией партии (разумеется, не нарушая при этом единства партийных рядов), самым роковым для меня оказался так называемый "пятый пункт". Именно это расхождение нарушило в конце концов мое единство с КПСС.
...Мой папа твердил мне: "Лева, заруби себе на носу, что национальности у нас в Советской стране никакого значения не имеют. Когда ты вырастешь и станешь коммунистом, национальности вообще отомрут. Не будет ни русских, ни евреев, ни всех прочих, а будет интернационал". Ну я и встал на платформу пролетарского интернационализма - попробуй не встань... Раз папа говорит "надо" - значит, надо.
Когда детство кончилось, я обнаружил, что папа не оказался великим пророком. Правда, папино предсказание наполовину сбылось: я действительно вырос и даже партбилет получил. Что же касается национальностей, то вопреки папиным словам эти пережитки проклятого прошлого и не собирались отмирать, а, наоборот, ожили и стали главнее пролетарского интернационализма, который сам превратился в пережиток прошлого...
Короче, у меня столько разочарований было, что другой на моем месте просто плюнул бы на это дело. Но я продолжал цепляться за детство, надеясь въехать в светлое будущее.
...Так или иначе, национальность у меня не отмерла, когда я вырос, но я, в отличие от многих евреев, не придавал этому факту большого значения. В первую очередь я считал себя советским патриотом и коммунистом, а потом уже евреем.
Когда иной раз патриоты без "пятого пункта" меня спрашивали: "А ты кто такой?" - я отвечал словами любимого поэта моей пионерской юности В. Маяковского: "Читайте, завидуйте, я гражданин Советского Союза!"
Но, откровенно говоря, никто мне особенно не завидовал, поскольку в пункте пятом моего паспорта черным по белому было написано: "еврей". А с "пятым пунктом" стало трудно. Но ради светлого будущего я эти временные неувязки готов был терпеть. Раз надо - значит, надо. Трагедия была не в этом, а в том, что некоторые патриоты без "пятого пункта" из-за моего характерного еврейского носа принимали меня за безродного космополита, не подозревая, что я свой!