– А это ваш сын? – Стас показал на фотографию, – Тимоша?
– Как ты сказал? Тимо-ша? – Стивен расплылся в улыбке, – точно так же его зовет Ольга, мама Клер. – Да, это наш сын. – Он произнес это твердо, с гордостью.
– Мальчик похож на тебя…
– Я знаю. Все говорят. Только вот характер у него, как у Клер. И… как у тебя.
– Правда? – Стас, наконец, улыбнулся.
– Правда.
– А ты позволишь увидеть его? Я бы очень хотел… И папа. Он скучает и тоже страдает, поверь.
– Верю. Я ведь полтора года прожил в Москве, кое-что узнал.
Между ними происходил странный разговор. Короткие фразы. Междометия. Взгляды. Но они понимали друг друга без слов. Стивен перешел на русский язык. Доминик куда-то скрылся.
– Тебе уже легче?
– Да, спасибо.
– Готов меня слушать?
– Готов… – и добавил: – и попробую понять.
– Мне очень важно, чтобы ты понял.
Стивен налил себе виски. Совсем немного, так, на донышке. И, играя с напитком, перекатывая желто-коричневую жидкость по бокалу, задумался на какое-то время. Наверное, искал нужную тональность разговора… (Стас отметил про себя, что из таких тамблеров пьют шотландский или ирландский виски. За неделю до поездки на Мальту он был на небольшой вечеринке, и хозяин дома «просветил» его, из каких бокалов пьют этот напиток и, вообще, что это такое – виски. Оказывается, есть разные сорта: зерновой, солодовый, смешанный, бурбон. Стас очень хорошо все запомнил. Правда, в теории. На практике он так и не понял разницы между сортами и, более того, вкус этого изысканного напитка казался ему совсем неинтересным. «Наверное, я до него не дорос», – с присущим ему юмором заключил он.)
А Стивен продолжил рассказ, начатый еще там, у пещеры.
– Когда я собрал доказательства, что в гибели Клер и, косвенно, Игоря виновата Инга, я, так же как и ты, не мог принять этого. Умом понимал, а что-то внутри меня противилось – невозможно! Но со временем понял, что все так и есть. И захотел, как я уже сказал, узнать, как она живет с этим? Не мучают ли ее кошмары? И, вообще, кто она такая – Инга Телегина?
Чтобы познакомиться с этой девушкой и попытаться понять ее, согласись, я не мог приехать в Россию как американец Стивен Трейси. Значит, надо было становиться русским. Я начал учить русский язык: каждый день по нескольку часов с профессором, с Ольгой – мамой Клер и новыми знакомыми. Но уже через несколько месяцев понял, что, даже если выучу язык, я не смогу говорить, как вы, думать, как вы. Все, что я себе напланировал, летело прахом. Помог случай. Однажды я зашел в офис нашей компании и в кабинете у моего зама увидел двоих людей. Они говорили по-русски. Но один – очень хорошо, а второй – с акцентом. Я подключился к разговору. И невероятно обрадовался: они меня понимали! Значит, я говорю вполне сносно. И тот, который говорил по-русски чисто, без акцента, вдруг спрашивает: вы тоже из Прибалтики?