Отпустив мою руку, властитель взглядом подозвал к себе личного целителя и вернулся обратно к каменному трону, занимая черную подушку. Я же резко ощутила на себе чужое всеобъемлющее внимание.
Пока я спускалась в зал по трем невысоким ступеням, меня словно раздирали на части взглядами и не только ими. Несколько раз я даже ощутила чары влияния, направленные на себя, но быстро оборвала их, причинив ментальную боль тем, кто посмел их наслать.
Такое могла бы простить аста Бендант, но не наследная дайна.
Спустившись в зал, я отметила, как галеций Вантерфул вышел вперед, чтобы мне не пришлось искать его средь толпы, но, поравнявшись с ним, я проигнорировала его протянутую руку, извинившись взглядом.
Путь мой лежал в самый центр бального зала к тому, кто уже заранее знал, что я выберу именно его кандидатуру. Это было отчетливо видно по лукавым глазам в обрамлении светлых ресниц.
Стоило мне остановиться рядом с наглым незнакомцем, как мужчина с почтением склонил голову и протянул мне ладонь, как того требовал этикет. Вкладывая в его ладонь пальцы, я тоже склонилась, но незначительно, не так глубоко, как должна была приседать в реверансе перед естийем.
Гости расступались, рассредоточивались по периметру зала, освобождая для нас как можно больше места. Элекстроф был танцем расстояния, то есть между парой должен был сохраняться как минимум шаг, но незнакомец сразу же наплевал на правила.
Одна его ладонь опустилась на мою талию, вынуждая оказаться ближе, а пальцы другой крепко переплелись с моими. Первый шаг, второй, третий — и вот уже весь зал потерял свои очертания, смазался, словно оставляя нас наедине.
— Спина естийя — ваших рук дело? — спросила я прямо, не желая юлить, беззастенчиво глядя в чужие карие глаза.
— Моих, — не стал мужчина отрицать очевидное, а хитрая улыбка окрасила его губы. — Я же говорил вам, что все ваши танцы сегодня мои.
— Но это противоречит правилам этикета, — возмутилась я. Повелителя мне, честно говоря, было не жалко. — Никто не допустит подобного, потому что у меня уже есть жених, пусть о помолвке еще не объявлено.
— Тогда почему же вы сейчас танцуете не с ним?
— Как ваше имя? — потребовала я ответа и случайно наступила мужчине на ногу.
Глянув на меня с осуждением, он тем не менее не остановился, а я и вовсе сделала вид, что ничего не было. Потому что его ногам, судя по всему, предстояло страдать весь сегодняшний вечер. Ни глеции Бендант в свое время, ни учителю танцев так и не удалось наградить меня требующейся грацией.
— Оно не даст вам ровным счетом ничего.