Дружинники — одни из лучших стрелков в своей полусотне — согласно закивали в ответ. А я вновь улыбнулся, осознавая, что бесконечное ожидание кончилось, и мы наконец-то встретимся с врагом — на моих условиях! Подумать только — мне удалось невозможное: Юрий Ингваревич отвел рать к Пронску, где дожидается владимирское войско! А в Ижеславце остался сильный гарнизон из трех тысяч ополченцев, что наверняка затормозит продвижение хотя бы части Батыевой рати. В окрестных же лесах у града спряталось пять сотен дружинников Ижеславских, Белгородских, да Пронских, с коими мы должны будем объединиться, отступив после арьергардных боев — и напасть на китайских осадных инженеров, когда те начнут строить пороки.
Кинув быстрый взгляд направо, где минут примерно десять назад в паре верст впереди поднялся в небо дым сигнального костра, я с удовлетворением посмотрел вниз, на двойной ряд вмороженных в лед рогаток — кстати, верхние их концы, обращенные на восток, мы еще и заострили! А всего в трех верстах выше по реке врага ждет точно такая же преграда — причем, прямо сейчас, завидев дымный сигнал, там должны начать топить лед до тонкой корки, после чего его присыпят снегом. Будет сюрпризец татарам, сунувшимся к преграде! За третьей же линией рогаток лед усеют «чесноком», у местных известным как железные рогульки — да польют его водой из проруби, вмораживая в реку… Еще один сюрпризец для Батыя! Посмотрим, насколько ворогам хватит этих препятствий — думаю, как минимум на день мы их выбьем в пределах этих десяти верст!
— Голова, смотри! Показался разъезд!
Благодарно кивнув внимательному дружиннику, я вгляделся в тонкую цепочку следующих по льду Прони всадников — скорее всего, половцев. Навскидку десятка два их — и минут еще примерно через десять они доберутся до нас…
— Ждем, братцы, скоро будут…
Когда половецкий разъезд (именно половецкий, судя по соломенному цвету волос и вполне себе европеоидным чертам лиц всадников) поравнялся с преградой, один из куманов спешился, и, настороженно озираясь по сторонам, подошел к преграде. Напряженными взглядами меряют оба берега и остальные степняки, достав луки и наложив стрелы на тетивы. Но нас они не видят — залегли мы в снегу, предварительно насыпав перед собой невысокий гребень, так, чтобы было непонятно, что он рукотворный. Да пробурили в нем несколько совсем крохотных смотровых окошек, чтобы следить за рекой…
Между тем, половец толкнул одну из рогаток, потом еще раз — уже сильнее. После навалился на нее всем весом — не помогло, надежно мы вморозили ее в лед Прони! Отойдя от преграды, степняк сказал что-то сотоварищам, после быстрым шагом вернулся к лошади, и тут же запрыгнул в седло. Еще парой секунд спустя разъезд развернулся в обратную сторону и быстро порысил назад.