>16 – из записок Бунина: «…почта русская кончилась уже давно, еще летом 17 года: с тех самых пор, как у нас впервые, на европейский лад, появился «министр почт и телеграфов…». Тогда же появился впервые и «министр труда» – и тогда же вся Россия бросила работать. Да и сатана Каиновой злобы, кровожадности и самого дикого самоуправства дохнул на Россию именно в те дни, когда были провозглашены братство, равенство и свобода»
>17 – Из «Окаянных дней» Бунина: «…Да, уж чересчур правильно, с деревенской вольготностью, жили мы все (в том числе и мужики), жили как бы в богатейшей усадьбе, где даже и тот, кто был обделен, у кого были лапти разбиты, лежал, задеря эти лапти, с полной беспечностью, благо потребности были дикарски ограничены…», «…Какая это старая русская болезнь, это томление, эта скука, эта разбалованность – вечная надежда, что придет какая-то лягушка с волшебным кольцом и все за тебя сделает: стоит только выйти на крылечко и перекинуть с руки на руку колечко!..»
Пересыльный пункт под Керчью
9. 29 октября 1920 года, пятница
Наконец-то это бессмысленное существование закончится! Наконец-то хоть что-то начнёт происходить! Наконец-то приехала «тройка», ожидание которой уже несколько дней витало над пересыльным пунктом. Наконец-то закончится баланда, которой их «кормили», сон на голой земле под открытым небом. На стылой осенней земле под нахмуренным октябрьским небом.
«Тройка» состояла из двух мужчин и одной женщины. Женщина определилась среди одинаково одетых в темно-коричневые кожанки силуэты только благодаря красному платку на голове. В петлицах мужчин алел бант. Какая пошлость!
Их выстроили в длинную очередь по одному к столу, за которым уселась «тройка». Каждый из троих выполнял свою функцию. Женщина сидела в центре. Она о чем-то спрашивала подошедшего к ней пленного, аккуратно записывала ответ на листок и давала расписаться. Красногвардейцы срывали с офицеров погоны и знаки отличия, и отдавали мужчине, сидящему слева от женщины. Правому горстями ссыпались боевые награды, перстни и даже нательные крестики.
Очередь двигалась медленно. Иногда возникали долгие заминки. Некоторые отказывались подписывать бумаги. Некоторые не отдавали награды. Вопреки логике их не били, просто отводили в сторону от тех, кто принял все условия.
Саша собирался поступить также, хотя и понимал, что это глупо – война проиграна вчистую, в чем смысл держаться за звания несуществующей армии и гордиться наградами несуществующей страны? Но, когда он продвинулся ближе к столу и смог подробнее рассмотреть сидящих за столом, его охватила такая смесь эмоций, такой накал чувствований, которых он и сам от себя не ожидал…