– Не находишь это немного странным? – поинтересовался Василий.
Сделав полный круг, он остановился и пристально вгляделся в немного бледного парня, по-иному оценивая теперь его внешность.
– На тебя не смотрят, но ты едва ли похож на жителей города. Одежда немного старомодна, и даже я не обратил на это внимания. А как часто ты видел детей? В городах они первые попадают под действие твоей музыки. –Чешир скрипнул зубами. – Мне вот какого-то черта кажется, что все еще можно исправить. Ты почти настоящий и, значит, убил многих, чтоб ожить самому. Давай-ка заглянем в ближайшую больницу, если я прав, там не будет свободных мест из-за умирающих детей… Нужно спасти тех, кого еще можно спасти. И я это сделаю, так или иначе.
Почему-то он не ожидал атаки со стороны Ганса и почти верил, что его в чем-то удастся убедить. Дети умерли – их уже не вернуть. Дети умирали – это возможно было остановить и стоило сосредоточиться именно на этом.
Выслушав эту запальчивую речь о детях, Ганс склонил голову. Он не чувствовал за собой вины. Да, чаще всего в городах детей он не видел, а если они и встречались, то были теми немногими, кто обращал на него внимание. В отличие от взрослых. Но, кажется, Чешира эта проблема затронула очень сильно, хотя всего полчаса назад он о ней знать не знал и просто давал вечернее представление в каком-то безызвестном переулке.
– Я тебе помогу, если ты считаешь, что это нужно, – Ганс поднял взгляд и приблизился, положив руку на плечо своего нового знакомого.
Как и ранее, он оказался для этого достаточно материальным, хотя тепло почувствовать и не удалось, вполне ощутимая тяжесть оставалась.
– Пойдём проведаем детей, я покажу, где находится больница.
Участия или отчаяния в голосе музыканта не прибавилось, хотя следующие слова прозвучали вполне человечно, с обычным и банальным беспокойством. За себя. Он сразу признал своего спутника экспертом в этом вопросе, пусть пока тому и не довелось продемонстрировать силы.
– Чтобы ожить самому, – негромко озвучил невысказанную мысль Чешира Ганс. – Получается, после этого меня не будет?
Наверное, самым важным было то, что Шмидт все равно направился в сторону городской больницы. Глупо, но Чешир был удивлен, что Гансу, по большому счету, было наплевать – кем он являлся. Он даже не понимал, почему сам маг так переживает.
– Нет, ты не исчезнешь, – уже спокойно ответил Василий. – Станешь слабее, будешь чуть менее материален, но не исчезнешь. Ты бродишь призраком много десятков лет, впитал в себя бесчисленное количество жизней, куда больше, чем сейчас догорают в больнице.