− Всё. Девятое мая отгуляли. До дня города свободны. – Наталья Николаевна как всегда прямолинейно высказывалась; как и я, она не переносила заправил города по каким-то своим серьёзным соображениям: она постоянно ездила и пыталась выбить гостиницы и дочерние кафе, но всё безрезультатно, когда сдавала отчёты в налоговую, заявляла нам: «еду ругаться матом».
С ноября, с перерывом на зиму, мы стали практиковать «ночные вылазки», с апреля они вошли в привычку. Раз в неделю, после моей ночной смены, Дан и Савва подъезжали к двум-трём ночи, мы гоняли по шоссе до утра. Ещё не тёплые ночи обдавали холодом. Пустое шоссе обозначало пустоту внутреннюю. Релакс. Савва преображался за рулём, он становился настоящим гонщиком, он становился сердцем автомобиля. Дан был с нами, он позволял себе делать замечания Савве, но Савва его не слышал. Поездки с нами Дану не нравились, он всё просил Савву помедленнее и не выезжать на встречку − троллил. Савву это ещё больше распыляло.
− Такой аккуратный в заключении договоров становится за рулём почти невменяемым, − ныл Дан.
− Ты бы молчал, ты вообще человека на колёса угрожал намотать, идиот! – отвечал Саава.
Дан всегда и всем сейчас был не доволен. Он попал на деньги на рождественской неделе. Рассказ свой он начинал так: «Чёрт украл месяц, и на меня порчу навёл». На самом деле Дан съезжал с катушек, его иногда несло куда-то не туда. Такое случалось и в школе – он мог напасть на младшего, если тот бросил, например, фантик на асфальт или на старших, если те бросали окурки. В нашем дворе он, можно сказать, лишился прав. Он парковался, давал задом, а мимо парковочного места шла женщина. Он нервно ей посигналил, она крикнула, чтоб заткнулся. Тогда он вышел из машины и стал с ней препираться, наговорил кучу всего обидного. А она ему в ответ по больному:
− Думаешь, машину купил и крутой, с понтами, с распальцовкой?
(Дан после у меня спрашивал: «Что такое распальцовка?» − «Из девяностых выражение», − отвечал я другу. « А почему она пальцы сгибала, как кошка?» − «Это она показывала распальцовку» − мне пришлось объяснять Дану, что так делали крутые чуваки в девяностых, те которые хотели показать, что они хозяева, а жест этот переняли юмористы для телека.)
− Да, я такой, − ответил Дан. А что он должен был ответить? Признать, что не прав? Он считал, что он в своём дворе может делать, что хочет, а все его должны ждать. Так он стал её ещё учить: − Вон тротуар, вот там и ходите!
Это был верх, как говорится, зашквара. В нашем дворе, чтобы выйти в определённом направлении (в следующий двор) абсолютно неудобно ходить по тротуару у домов.