Но в этот день папа отказался копать. Причиной этому стал торт, подаренный нам незваными гостями накануне. Мы прервали процесс стерилизации и консервирования грибов, сняли с газа кастрюлю с плавающими в солёной воде опятами. Бабушка вскипятила чай, я гордо выставила коробку с тортом. Папа как её увидел, состроил такое лицо, как будто у него на концерте струна лопнула на баре. Он втянул голову в плечи, исподлобья посмотрел на бабушку:
− Шутка?
− Узнал?
− Ещё бы!
− Угощайся.
− Гости приходили?
− Приходили, − бабушка была спокойна как удав.
− Но папа умер, они разве не знают. Он давно отошёл от дел. Что с ними, мама? Что такое?
− Они приходили к Тоне.
− Нормально так, – прошептал папа.
− Папа! – попросила я. – Только не кричи! – обычно после шёпота папа начинал кричать.
− Что такое? Как?
− Успокойся папа, ешь торт. Ты не представляешь, какой он вкусный.
− Я представляю, я очень хорошо представляю, я с детства представляю, − папа потянулся к коробке, но я была расторопнее его, у меня вообще реакция хорошая и я тоже с детства представляю такое… чувствую, когда папа начнёт крушить всё подряд. У него лицо как бы сжимается и глаза закатываются от переживаний, прям как у покойника или упавшего в обморок, впрочем покойники не переживают, не мучаются и не казянт сами себя изо дня в день, всё у них в прошлом.
Я схватила коробку и отскочила к стене, за сидящую бабушку.
− Успокойся, Саша!
− Я спокоен! – закричал папа и затряс кулаками на меня.
− Тише Саша, прошу! Соседи!
− Соседи! Соседи! – шипел папа.
− Ты портишь наше реноме, − оправдывалась бабушка. – Ты приехал и уехал, а мне здесь жить и торговать. Ты уменьшаешь нам продажи. Не надо, чтобы кто-то знал, что у нас проблемы.
− С каких это пор ты всё делаешь напоказ? Ещё страницу в соцсети заведи для реноме, − огрызнулся папа.
Бабушка встала, уткнула костлявые в морщинках руки в худосочные бока:
− А ты не заметил, с каких? С тех пор как мы кредит взяли! Выплатим, можешь орать сколько угодно, хоть на весь посёлок, а пока помалкивай. А соцсети твоя дочь ведёт, не в курсе? Хорошо хоть писать научилась по-писательски из-за этих ЕГЭ. Хоть какая-то польза от школы.
− Да ладно, ладно, мам! – испугался папа. – Тоня! Давай торт, я есть хочу.
− Нет, − отрицательно закрутила я головой. Я хорошо знала папу: он мог спокойно попросить, а потом сделать то, что задумал – разбить, разломать, растоптать, уничтожить. Но это не коварство с его стороны, просто дедушка его давил, вот он таким вероломно-обманным образом иногда всё-таки делал то, что ему запрещали.
− Ну Антонина! Серьёзно есть хочу. Сладкое сто лет не ел.