Несколько мгновений я не понимала, а потом меня как током прошибло! Вот же гадское общество!
— Пенни обыскивала мои вещи? — прошипела я. — Она приставленный вами тюремщик, а мы, выходит, пленники?
— Заахар, теперь я понял, как ты получил свою силу духа. Ты прошёл хорошую школу в прошлой жизни, — на полном серьёзе сказал великий наставник бывшему и похлопал в ладоши.
Это он намекает, что я невозможная стерва? Скорее всего.
— Великий наставник, вы заблуждаетесь. Тая очень рассудительная и спокойная женщина, просто сейчас она в стрессе. Может, нам прийти на аудиенцию ещё раз?
Дар усмехнулся. А я удивилась, что Звягинцев ему возразил.
— Да нет, капитан, она не в стрессе. Она что-то скрывает и боится. И теперь мне необходимо узнать, чего именно боится твоя женщина. А ну-ка достань мне то, что она прячет на груди под одеждой. Я хочу это видеть.
Убью заразу Пенни, эту высокотехнологичную! Вырву провода и поставлю под воду стукачку! И Захару достанется!
Глянула на бывшего мужа, как на предателя.
— Я сама достану. Не трогай меня, — предупредила зловеще.
Вытащила записку и с силой сунула с раскрытую ладонь даурианца. Хотела на пол швырнуть, но не стала изображать из себя партизана на допросе. Вместо этого тут же обняла Тошку и прижала к себе. Что-то сейчас будет... Ох, Ра, где же ты?..
Великий наставник развернул листок и внимательно на него уставился. Смотрел с минуту и протянул записку Звягинцеву.
— Что там написано? — требовательно спросил он Захара.
Ох, правильно! Он же ничего не разобрал! Писала-то я на русском, и слишком великому дару его не понять. Да и вообще мало кто во Вселенной поймёт мой почерк. Кроме меня только двое, и оба они здесь. Тошка умел разбираться в моих каракулях, потому что я иногда писала ему напоминалки. И Захар, потому что в школе списывал.
Вот и что теперь с нами будет?
Сжала зубы и принялась про себя молиться.
— Великий, моя жена врач, а они пишут на своём, совершенно не понятном простым людям языке. Я не могу разобрать, — повинился Захар.
Хотелось вскинуть на него недоверчивый взгляд. Да ладно?! Решил меня не предавать? Только поздно уже. Мог бы предупредить что Пенни — шпионка.
— А ты, Платон, можешь прочитать, что тут написано? — ласково спросил дар у сына.
Он не сдавался.
Я напряглась, но подавать очередные сигналы Тошке уже не решилась. Этот великий все подмечает. Абсолютно всё! Стояла и не дышала.
— Могу, — с готовностью кивнул сын, и Захар нехотя протянул ему записку, — тут написано: что нас не убивает, то делает сильнее.
Уверенно без запинки выдал сын, и я чуть в голос не завопила: чего-о?! Нет там такого. Но вовремя спохватилась. Боже, какой же он иногда у меня бывает умный!