– Забыть?! – переполняет меня возмущение. – Но это же его родной внук.
– Соблюдение устаревших законов для священного пророка куда важнее, – хмурится Тео.
Ему неприятно рассказывать об этом. О неизбежной лжи, конфликте интересов с отцом и фактически назревающем перевороте. С другой стороны, окажись я на его месте, разве поступила бы иначе? Разве отказалась бы от идеи спасти сына, какой бы невероятной всем остальным она не казалась?
– В итоге я нашел военный бункер со старых карт. Там действительно полно оружия, с этим вопрос решен. А затем и супермаркет, где мы прятались от Диких. Потом начались видения, и я встретил тебя.
Я кутаюсь в плед, и Тео притягивает меня к себе, бережно обнимая. Голова опускается на крепкую мужскую грудь. Какое-то время мы так и сидим на крыше, глядя на пляшущие языки пламени в костре. После услышанного, мне есть, о чем подумать. Только усталость долгого дня берет свое, веки тяжелеют, и я незаметно проваливаюсь в темноту.
* * *
Сквозь сон до меня доносятся чьи-то голоса. Звонкий женский смех, напоминающий приветливое птичье щебетанье, а затем мужской, немного басистый, но искренний и открытый. В том, что это смеется Тео, у меня нет никаких сомнений, хоть он и делал это при мне всего пару раз. А вот, что за хохотушка веселит его с утра пораньше, очень хочется поскорее узнать.
С этой мыслью я распахиваю глаза, одновременно потягиваясь. Как же это приятно просыпаться в нормальной мягкой постели после экстремальных ночевок в пещере или вовсе под открытым небом. Сразу чувствуешь себя человеком. За последние две недели это, пожалуй, первый раз, когда я действительно выспалась.
Вот только совершенно не помню, как оказалась в этой милой комнате с резной мебелью и вышитыми занавесками на окнах. Тео принес меня сюда? Ну, конечно, кто же еще. Интересно, а сам-то он где спал?
Касаюсь ладонью соседней подушки, немного помятой в центре, и уголки губ ползут вверх. То-то мне снились такие сладкие сны.
Наскоро умывшись, я надеваю вчерашний халат, и тихонько крадусь на кухню, откуда доносятся голоса. Босыми ступнями спуститься с лестницы выходит почти бесшумно.
– Я же просила не вертеться. Неужели, так трудно хоть немного не крутить головой? – с возмущением звенит звонкий голосок, а уже спустя секунду его сменяет заливистый смех. – Тео, перестань. Мне щекотно. Взрослый мужчина, а ведешь себя, как ребенок. Я ведь случайно могу тебя поранить.
«Он ее щекочет?!» – отзывается с ревностью где-то внутри. Со мной, значит, и слова лишнего не скажет, если улыбнется – уже считай праздник, а с другими, оказывается, может быть вполне нормальным, даже веселится время от времени.