Одно я безошибочно осознавал. Что-то тянуло меня к этому окну, оно привязывало к себе с каждой секундой все крепче, словно карабельным канатом, и с каждой следующей крупицей стекла, освобожденной от пыли, я быстрее и быстрее двигал рукой, совершая обряд очищения.
Вот, наконец, маленький, но достаточно ясный участок предстал перед моим лицом, я припал глазами к холодному стеклу. Улица была истинно темной. Я видел соседний дом и хлопья черного снега, хотя помнил – была весна. Я глядел в соседнее окно на три прекраснейшие фигуры.