А потом к моей груди приложили два раскалённых камня — справа и слева. На миг стало очень больно, но сразу за этим — хорошо…
Открыв глаза, я увидел бледное, склонившееся надо мной лицо Тани.
Да она целитель! И только что спасла мне жизнь…
— Спасибо, — голос был хриплым и каким-то чужим, но я снова мог говорить.
Кивнув, Таня убрала ладони с моей груди и переместилась куда-то за спину — к Коляну.
Сев, я наконец-то понял, что вновь нахожусь в хвосте самолёта, в грузовом отсеке. Прямо передо мной, на расстоянии протянутой руки, высится кресло Соболева.
Он сидит очень прямо, вцепившись бледными руками в подлокотники. Усы его, обычно белые, почему-то кажутся розовыми, и я сначала думаю, что это обман зрения, но тут же соображаю, что из носа князя течёт кровь…
— Что вы… — я кашляю, на пол вылетает противный склизкий комок. — Что вы здесь делаете? Мы победили?
— Я думал, только Николай имеет способность впадать в состояние берсерка, — оторвав руку от подлокотника, Соболев достаёт из кармана белоснежный платок и промакивает усы. — Но оказывается, безумие заразно.
— Семпай, мы же его сбили, — Колян всё ещё ворочается на полу, над ним колдует Татьяна.
— Зачем тебе понадобилось стрелять второй раз? — Фудзи уже поднялся. На вид — как огурчик, только очень бледный, сквозь прозрачную кожу проглядывают синеватые вены. — Я же говорил: пять секунд. Не больше.
— Вторым выстрелом Николай повредил их самолёт сопровождения, — отвечает Соболев. — Не слишком сильно, но достаточно для того, чтобы нас оставили в покое.
— Как ты умудрился его разглядеть? — там царила кромешная тьма. Выл ветер. Мозг просто вымораживало.
— Интуиция, — бурчит Колян, отводя от лица Танину руку с большим белым тампоном.
Вокруг его глаз наливаются причудливые синяки, и подмигивание кроваво-красного зрачка выглядит не комически, а зловеще.
Я посмотрел на Соболева.
— Это вы нас вытащили, — говорить было всё легче, не считая того, что из горла всё время лезли противные склизкие комки. — Как вам это удалось?
— Чудо, — Соболев на мгновение поднимает бледные руки и улыбается.
Убедившись, что с Коляном всё в порядке, Таня подошла к князю. Встала за спиной, положила руки на виски. Постояла так пару минут — и на лицо Соболева стали возвращаться краски.
— Хватит, — сказал он, и ласково накрыл руку девушки своей. — Оставь что-то и для себя.
— Я в порядке, — Таня слабо улыбнулась, а потом, словно не удержавшись, наклонилась и быстро поцеловала князя в макушку.
Я отвернулся.
Фудзи, как ни в чём ни бывало, выглядывал в окошко.
— Пусто! — повернувшись ко мне, он улыбнулся своей фирменной улыбкой. — Ни дракона, ни вражеского самолёта.