— Я ничего не боюсь! — воскликнул Томас.
— Вы хотите, чтобы я составил для вас лекарство, способное вылечить от любви? Но такого лекарства я не знаю, и, боюсь, его не существует. Остаются более радикальные средства — хирургические, например. Я присутствовал при подобных операциях и, пожалуй, взялся бы проделать то же самое с вами. Вы готовы к тому, чтобы стать кастратом? Уж тогда вы наверняка не будете представлять опасности ни для одной женщины.
Лицо сэра Томаса из белого стало зеленым.
— Я… Э-э… — пролепетал он.
— Мой вам совет: оставайтесь самим собой. Молите бога, чтобы тот послал вам разум, терпение и силы устоять перед соблазном. Будьте таким, каков вы есть. Это лучше всего.
— Я умею сопротивляться женским чарам, но только не чарам леди Клер, — признался Томас.
— И все же, сэр Томас, я уверен, что вы найдете в себе силы.
На лице сэра Томаса отразилось страдание.
— Она ни в чем не виновата, — сказал он. — Вся вина — только на мне. Я не поддамся ее чарам. Я обуздаю свою похоть.
— Что же тогда сильнее вас?
— Любовь.
Саймон снова сумел сдержать рвущийся на свободу смех.
— В таком случае вам лучше всего действительно стать евнухом, сэр Томас, — сказал он.
Рыцарь круто развернулся и пошел к раскрытой двери. Он остановился на пороге и сказал, помедлив немного:
— Обещай мне одну вещь, чародей.
— Если это окажется в моих силах.
— Не давай никаких любовных напитков леди Клер.
— От кого вы хотите уберечь ее: от лорда Ричарда или от себя? — тихо спросил Саймон.
Сэр Томас побагровел от ярости, но сдержался и сказал лишь на прощание:
— Посмей только сделать что-нибудь во вред леди Клер, и ты узнаешь, каково это быть евнухом!
— Ах, сэр Томас, кто вам сказал, что я не знаю этого?
Замок гудел от слухов. Впрочем, его обитателям в самом деле было о чем посудачить. Леди Хедвига вернулась и отказалась говорить со сводными сестрами хозяина. Сам Честный Ричард заперся у себя в спальне с таким запасом вина, что хватило бы споить целую армию. А брат Джером снует по всему замку с таинственным и озабоченным лицом.
Впрочем, все это были пустяки в сравнении с главной новостью. Двор Соммерседж-Кип был довольно тесен, дверь мастерской Саймона — распахнута настежь, а пробегавшие мимо слуги всегда держали ухо востро. Вот так и случилось, что к ужину вся прислуга судачила о том, что сэр Томас де Реймер оказался околдован чарами леди Клер. А вдобавок выяснилось, что придворный маг и чародей лорда Ричарда был лишен одной, но очень существенной для мужчины части тела.
Что касается сестер лорда Ричарда, то до них эти слухи пока что дойти не успели, тем более что ни Клер, ни Элис не присутствовали за ужином. Они оставались в своей спальне, окно которой было широко распахнуто — для того, чтобы поскорее исчез запах, оставшийся после прихода Ричарда. Все было спокойно, пока в комнату не впорхнула Мадлен. Лицо служанки было раскрасневшимся и загадочным.