– Дык как-то это нехорошо… похоронные деньги красть у матери своей же.
– А тебе что важнее, покойнице гроб поудобнее да подушку помягче выбрать, или же жене здоровой жизнь облегчить? Ну, отвечай?! – прикрикнула супруга, показав сжатый кулак.
– Жене, наверное…
– Вот-вот. Так что утром, как протрезвеешь, чтобы первым делом на поле пошел. Понял меня?
– Да понял-понял…
Боря сгорбился над своей тарелкой и угрюмо принялся копаться ложкой в холодной еде. А Люба продолжила ворчать на мужа, обвиняя его в нерасторопности и глупости. И только Егор, без движения замерший на своем месте, боялся даже вздохнуть лишний раз или шелохнуться, чтобы не обратить на себя внимание. Он никак не ожидал, что сумеет подслушать подобное!
Шумные и суетливые соседи парню никогда особенно не нравились, и в какой-то степени он был даже рад возможности доставить им хоть какое-то неудобство. Да еще и так, что никто бы ничего не узнал. Скромные ростки совести юноша вырвал из своего сердца сразу же: эти деньги все равно собирались потратить на всякие бесполезные кусты малины и мелкий ремонт, а вот Егор бы непременно нашел им лучшее применение. И первым делом он бы купил себе новую игровую приставку, самую последнюю модель. Можно было больше не ползать на коленях по траве, собирая монетки, и не таскать из карманов зазевавшихся соседей мятые купюры. Наконец!
Через четверть часа Манихины все же вышли из-за стола. Люба заставила мужа оторваться от еды и потанцевать с ней под звон гитары. Все это время Егор старательно притворялся спящим, положив руки на стол и опустив на них голову. Едва соседи отошли к костру, ближе к музыкантам и пьяно хохочущим гостям, парень резво поднялся на ноги и устремился в сторону своего дома, сливаясь с тенями и старясь выбирать самые темные тропки.
Идти ночью на пшеничное поле, лежавшее далеко за деревней, было не самой лучшей идеей: во мраке легко можно было переломать себе ноги. И Егору едва хватило выдержки, чтобы дождаться рассвета. Несколько часов он просидел на своей кровати, прислушиваясь к храпу деда, спавшего на пузатой беленой печке. А стоило показаться первым солнечным лучам, юноша завертелся по дому, как юла, натягивая обувь и пытаясь отыскать под лавкой маленькую саперную лопатку. Шум разбудил деда, и тот, лениво потягиваясь, с интересом взглянул на деятельность внука, который обыкновенно вставал с кровати не раньше полудня.
– Егор, – окликнул парня старик. – Ты далеко собрался-то в такую рань?
– А! – Юноша неосознанно вздрогнул и повернулся к печке. – Дед, я это… Лопатку ищу твою. Не помнишь, где она лежит?