Дед с кряхтением спустился на пол и, шлепая босыми ногами по холодным половицами, подошел к дальнему сундуку, покрытому хлопьями старого лака. Он заглянул под тяжелую крышку и через минуту протянул Егору искомую лопату.
– Ага. Спасибо, – на ходу бросил парень, уже собираясь покинуть избу.
– Постой, живчик! Куда собрался-то, скажи хоть!
– Ребята меня на рыбалку позвали, – даже не изменившись в лице, соврал Егор. – Просили червей накопать.
– Да ты хоть знаешь, какие жирные черви у меня возле компостной ямы водятся? – с воодушевлением воскликнул старик, а его глаза загорелись радостным блеском. – Самое то на рыбалку!
Дед принялся спешно натягивать одежду, желая показать внуку тот уголок двора, где можно было накопать отличных червей. Давно он не замечал в Егоре страсти к простым деревенским развлечениям, любимым всеми детьми и подростками. Последние годы, кроме новомодных приставок, в руках у внука ничего иного и не было, а деду хотелось, чтобы юноша научился хоть на время отрываться от экрана и любоваться красотами природы, гуляя на каникулах с другими ребятами.
– Не-не, – отмахнулся Егор. – Мне на пшеничном поле за деревней копать сказали. Говорят, что там черви самые лучшие. Да и встретиться мы все там договорились. На Каменку пойдем потом.
Дед заметно расстроился и приуныл. Даже его окладистая седая борода перестала топорщиться.
– Зря вы к полю тому сунуться хотите, ребятки, – неожиданно серьезно заговорил старик, а в голосе его послышалась тревога.
– Почему это? – заинтересовался Егор, замерев на месте.
– Нехорошее это место. Люди там часто пропадают.
– Я слышал всякие байки об этом поле, – протянул парень. – Да только это же детские глупости.
– Глупости, может, и глупости, а вот в знойное время бывать там и правда не стоит. Людская молва так просто дурным место не станет называть.
Солнце давило своим жаром на голову, иссушало почву. Казалось, даже тени уже нигде не осталось – выжег яркий свет всю прохладу и темноту, в которую можно было бы нырнуть хоть на время и переждать знойную пору. Шагая вдоль раскидистой нивы, Егор лениво прикрывал глаза рукой от света, а сам постоянно оглядывался на янтарные волны колосьев, окружавших дорогу со всех сторон и подрагивавших от любого слабого дуновения ветра. Широкое пшеничное поле тянулось до горизонта, размытое и необъятное.
Ноги еле слушались, и тело все тяжелело и тяжелело с каждым шагом, налитое усталость, как свинцом. Путь до соседней деревни широкой двухколейной лентой убегал вперед, поднимаясь на холмы и исчезая за крутыми поворотами. Идти Егору вдоль этой дороги было далеко, а он уже весь вымок насквозь, так еще и голову нагрело. Вот только спастись от солнца не представлялось возможным – ни деревца в округе не росло, ни куста не было, чтобы под ними укрыться. Только желтая нива волнами вздымалась всюду, куда ни глянь.