Вот и сейчас тело его внезапно вспомнило о былой детской забаве. Быстро преодолев второй этаж, он свернулся в комок и под громкие истошные возгласы кубарем покатился по твердой гранитовой плите. Расправив свое тело, которое почти не почувствовало удара, он снова встретился со смородиновыми зрачками Амица. Его бывший напарник был не на шутку напуган.
– Ты целый, целый? – задыхающимся от волнения голосом спросил Амиц и, наклонившись к Якову, осторожно пощупал руками обе его ноги.
– Совершенно, – улыбнулся прыгун и, встав скорее с места, оглянулся назад, чтобы найти остальных своих спутников.
В трех метрах от него, присев на корточки, тихо стонал тот самый робкий юноша, которого он первым потянул за собой. Он держался двумя руками за правую ногу, на которую неудачно свалился всем телом.
– Перелом? -участливо спросил подоспевший к нему Яков.
– Да нет, всего лишь подвернул ногу, – ответил за него другой серый китель с бледно-желтым лицом, усеянным веснушками. – А ты молодец, малой! Помог Пахданчику поверить в себя. Остальные собаки, побоялись. Думают, через вход они быстрее пролезут наружу.
И со смехом он махнул рукой на входную дверь. Сквозь узкий проем, в который едва ли могло поместиться три узких юношеских тела, пытались сейчас одновременно протиснуться семь человек. Один из них, вероятно, самый прыткий успел проскочить на порог, и его место тут же занял другой китель.
– Толкайтесь, толкайтесь и завидуйте, мы-то с Пахданчиком уже здесь! – крикнул в веселом задоре им рыжий и приподнял товарища с земли.
Пахдан, хромая, отошел в сторону. Глаза его смотрели вниз, будто он испытывал смущение за свое неосторожное падение.
Яков проводил его сочувствующим взглядом и посмотрел по сторонам. Серые кители небольшими кучками стояли поодаль друг от друга и о чем-то постоянно переговаривались, показывая пальцем на дверь. За два месяца, что прожили в Чистилище новобранцы, они успели уже завести себе товарищей. С ними вместе они пытались преодолевать испытания, ежедневно подкидываемые Мерушем. В основном круг их знакомых состоял из соседей по комнате или этажу. Глядя на них, Яков подумал, что он тоже будет в скором времени вместе с Амицем и Шафраном стоять где-нибудь в стороне и вот также посмеиваться над чужими несчастиями.
Но мысли его оборвала еще одна сирена, прогремевшая над площадью. Сразу за ней чей-то высокий тонкий голос, раздавшийся откуда-то сверху, возвестил всем собравшимся:
– Братья мои, поздравляю вас с началом нового испытания!
Яков вскинул голову ввысь. Прямо над площадью висел в воздухе черный аэробус. Из входного люка, распахнутого настежь, на него смотрел незнакомый мужчина, одетый в темно-синий китель. На правом кармане последнего красовалась серебряная брошь в виде перевернутой звезды, такой же в точности, какую Яков встретил на въезде в Авелию. У нового гостя Чистилища были тонкие, немного женские черты лица, придававшие его облику некую холодность и надменность. Вместе с тем по постоянно ускользающим от собеседника глазам можно было понять, что человек этот полон самых различных комплексов, умело прикрытых под самодовольной маской.