Снова зарывшись по плечи в постель, он начал читать. Яков, с большим интересом наблюдавший за всеми его действиями, не смог удержаться от любопытства.
– Что ты держишь в руках? – спросил он почти беззвучно у Амица, стараясь не отвлекать Шафрана.
– Книгу, – улыбнувшись ответил приятель.
– Ты рассматриваешь картинки? – продолжал он пытать Амица, так как им в интернате часто показывались сшитые вместе картонные картинки с породами драгоценных металлов.
– Нет, читаю, – еще больше расплылся в улыбке юноша, которому слова Якова показались очень забавными. – Завтра после отбоя мы с тобой выучим буквы.
Яков, который не мог сообразить, о чем говорит его сосед по комнате, лишь механически кивнул головой и опустился на кровать. За окном стоял уже вечер, широколицая луна бросала свой томный свет на Центральную площадь. Но у Якова, который был порядком утомлен всеми случившимися сегодня событиями, не было желания любоваться чудесной картиной бархатной авелийской ночи. Когда Шафран выключил наконец-то ночник, житель Железного квартала уже спал.
Яков успел выспаться днем, поэтому сон его был беспокойным и недолгим. К тому же он был в очень расстроенном состоянии, в котором обычно снятся самые яркие и безумные сны. Ему давно не являлись ночью картины, тем более, что почти всю ее половину он проводил за игрой и засыпал уже давно заполночь, изнеможенный и уставший. Часто он даже не мог отличить сна от игры и ему казалось, что он до сих пор еще шагает по бескрайнему пастбищу, а на самом деле сознание его было уже окутано сладостною дремотой.
Вот и сегодня он увидел сон из тех, что обычно являются предвестниками каких-то страшных событий, должных свершиться в ближайшем будущем. Якову снился Красный интернат, а точнее то время, когда был он еще совсем ребенком.
Вечером он любил вместе с другими ребятами наблюдать за взрослыми клонами, они часто приходили к стенам интерната, чтобы распить здесь водки. После этого они начинали петь веселые песни и ругаться друг с другом, а иногда даже завязывали драку. Все это было очень весело наблюдать со стороны.
Вот и этим вечером, он присел на подоконник распахнутого настежь окна и приготовился ждать, когда же возле их стен появятся взрослые. Но клоны все никак не шли. Видимо, сегодня у них выдался тяжелый день, и они остались отдыхать в бункерах.
Зато вместо них к интернату подбежала стая собак. Их было семь или десять, Яков не мог сосчитать точно, но все они были большие, с пол человеческого роста, с черной как уголь шерстью. Собаки покружились немного вокруг Красного дома в поисках легкой добычи, но, к сожалению, в этот день воспитанники почти все съели и выбросили за окно лишь несколько ломтиков черствого трехдневного хлеба, которые они не смогли доесть за обедом.