Вдруг она очнулась. И едва устояла на ногах от открывшейся картины. Заратустра прижал горящий стафф к шее Чайны и шипел:
— Мы же все… друзья. Как ты посмел так поступить с Ким?
— Правильно, друзья, — прохрипел Чайна. — Я добра ей желаю. Думал, лаской помогу, теплом, участием.
— Нет, мне уже не поможешь, — прошептала Ким. — Да отпусти ты его, Асмодей, совсем с ума сошел.
— Я доверять тебе больше не могу, — выдохнул Заратустра, но стафф убрал. — Как можно лезть в душу человеку. Даже пытаясь ему помочь? Наши отношения в группе «Искатели огня» строятся на невмешательстве в личную жизнь друг друга. Может, ты и в мою судьбу влезешь?
— Влезу, — твердо сказал Чайна. — Потому что мне не все равно. Ты так же однажды заставил Ким обнажить перед нами душу. Ответь и ты. Любишь ее?
— Инея? Больше жизни.
Ким зажала уши и бросилась из комнаты.
— Я говорил не об Инее.
— Я знаю. Потуши чаши, — ровным голосом ответил Асмодей.
Собрав реквизит, фаерщики разошлись по домам. Мир восстановили парой вежливых слов и наклеенных улыбок, как это было принято у «Ищущих».
Заратустра проводил Ким до порога. «Чтобы никакие призраки тебя не потревожили», — сказал он на прощание.
Еретик встретил их на удивление приветливо и предложил Заратустре зайти на чай или что покрепче. Тот отказался, но с улыбкой, делавшей его лицо на редкость обаятельным.
Ким долго не могла уснуть из-за шагов в коридоре. Причем ходил вовсе не Еретик.
Наконец девушка не выдержала. Она рывком откинула одеяло, упала на колени и закричала:
— Да что вам всем от меня надо?
Никто не ответил. Лишь Еретик недовольно постучал ей в стенку.
— Пошел к черту! — простонала девушка.
И тут же пожалела, потому что Еретик вошел к ней в комнату и сел на кровать.
— Скажи мне, Ким, — тихо спросил он. — Если бы ты не сделала это со мной. И если бы мы не жили вместе, что бы ты совершила в своей жизни?
— Стала бы цирковой артисткой. Много путешествовала.
— А в этом ли счастье? Ты уверена, что это твои желания, а не навязанные извне?
— Не уверена, — Ким поникла.
— Кто решил, что ты будешь заниматься в цирковой школе?
— Мама и бабушка.
— А ты этого хотела? И сейчас действительно ли мечтаешь стать хорошей фаерщицей?
— Я не знаю.
— Ответ в твой душе.
— Ну, хорошо. А если я не хочу его знать?
— Я могу закрыть уши.
— Нет, — прошептала Ким. — Для меня это фаер-шоу — лишь воспоминания о несбывшейся судьбе. Ингрид я откровенно презираю. Чайну опасаюсь. А Заратустра любит не меня, а Инея. Но он нужен мне!
— Иди к нему, раз любишь. Оставь меня наедине с моей судьбой.
— Я задолжала тебе, друг! — прошептала девушка.