— Потому что, Лили, я не вижу в этом смысла. Мне не нужны деньги. Я не собираюсь обманывать мистера Майлса. Лучше горькая правда, чем сладкая ложь.
— А как же я?
— Не знаю, — пожал плечами Роберт. — Надеюсь, как-нибудь сама разберешься со своим этим платьем и своим этим Джефом. Это тебе не электромагнитная теория Максвелла, чтобы обращаться ко мне.
— Ого, да ты завидуешь?!
— Твое личное дело, кому отдавать симпатии, — довольно жестко сказал Роберт. — И твое право. Это тут не при чем. Но решать свои проблемы за счет своего отца и заставлять меня его обманывать — это, знаешь ли, не дело. Мои принципы не продаются. И даже ты, Лили, даже ты не имеешь права заставлять остальных плясать под свою дудочку и выполнять все твои капризы, только потому, что ты красивая и сообразительная. Меня ты этим не подкупишь… Я не ожидал, что ты такая… Все, разговор окончен.
А что касается наших занятий, то определяйся. Есть вариант…
— Разговор окончен? — прошипела Лили, не дав ему договорить.
— Да, окончен. Больше слышать не хочу об этом бале! Наши занятия…
— Заткнись ты о занятиях! — закричала Лили. — Все, хватит! Хватит! Надоели вы с папой! Оба за одно! Что вы все понимаете?!.. Горькую правду любишь, да?! Так слушай… Я ненавижу эти твои занятия! Ненавижу! Ты вытряс из меня всю душу! Все эти три месяца — целых три месяца — мне приходилось тебе улыбаться и головкой кивать! Я возмущалась, когда ты увеличил время занятий?! Я отказывалась тащиться с тобой ночью в поле?! Я когда-нибудь не сделала обещанную домашку?! Нет! Я сделала все, как обещала, потому что обещала! Но ты даже не знаешь, как сильно я тебя ненавижу! Не знаешь, сколько сил мне стоило сдерживаться! Я не хотела тебе говорить — но ты сам захотел правды!.. И не подходи ко мне больше! Никогда не подходи! Три месяца, о которых мы договаривались, прошли, кончен наш договор! Никаких больше дурацких занятий!
Лили перевела дух. Роберт ничего не говорил.
— И ты спросишь, наверно, зачем?! Зачем столько страданий, зачем вообще я это устроила?!.. А как тебе объяснить, если ты все равно не поймешь! Ты никогда не сможешь понять!.. Ты никогда не влюблялся, не любил, что ты можешь знать и понимать! Ты вечно сидишь со своей наукой, и все равно абсолютно не понимаешь мир вокруг! Что ты умеешь чувствовать?! Ничего! Тебе ничего от жизни и не надо, кроме науки своей! Вас таких надо в изоляцию, чокнутых!.. Ненавижу таких, для которых слово «любовь» ничего не значит! Ни-че-го-шеньки!.. Они никогда ни на что не пойдут ради любви! Ты бы никогда не смог вот так, как я! Я терпела тебя из-за Джефа! Я все это делала только ради Джефа, потому что люблю его! Разве ты сможешь понять?!.. Всю эту твою муть я старательно учила только из-за Джефа! Папа давал мне деньги на эти занятия — и я… да что тебе говорить, тебе никогда не было дела, никогда ты ничего не видишь, не замечаешь! Хотя бы раз! Хотя бы одно мое новое платье или сумочку — а вот Джеф замечал! Джеф замечал, и он оценил! Он пригласил меня на бал!.. А ты продолжаешь пялиться на звезды в телескоп, чудесно! Пялься дальше, Бобби Браун, и желаю тебе улететь туда к ним в космос и никогда не возвращаться! Оставайся там жить!.. Мне жалко девушку, которая вдруг тебя полюбит! Ты выпьешь из нее все соки, устроишь все под себя, а наука все равно останется на первом месте! Ты никогда ничего не сделаешь ради нее, ради девушки!.. Заняться с улыбкой каким-нибудь делом, которое вызывало бы в тебе искреннее отвращение, как пришлось мне? Ха! Ты на такое не способен! Бобтаник! — Лили специально прокричала это слово погромче. — Мне бы стоило чувствовать к тебе благодарность — что ты меня научил, ты, кстати, действительно хорошо учишь, гордись! Я научилась — и папа доволен, и, следовательно, будет бассейн, и Джеф придет на вечеринку, и все так здорово… Но из-за этого я ненавижу тебя еще больше! Еще сильнее! Что без тебя я бы не справилась!.. Но ты и это вряд ли поймешь! Я ненавижу, что чувствую к тебе то, что чувствую,— вместо благодарности! Отвращение! Я видеть тебя больше не могу — так мне противно!.. Но никто не поймет, о чем я, а уж ты тем более!