Джек продолжал разглагольствовать, с интересом наблюдая за сменой выражения на лице шерифа. Все–таки люди так и остались бритыми обезьянами, ради собственной жизни на любую гнусность пойдут. Поставь такую обезьянку перед лицом боли и смерти — сломается с хрустом и треском, чтобы там раньше о себе не думала. На все согласится, лишь бы выжить.
— Отче наш, иже еси на небесах, да святится имя Твое, да придет Царствие Твое… — непослушными губами бормотал шериф.
«Бойня, Боже, спаси и сохрани, это же Бойня, что я могу, я же простой человек…», — билось в голове.
Бубнеж диктора о погоде, доносящийся из старенького радио, висящего на стене номера, внезапно затих. На смену ему пришел бодрый громкий голос:
— Мы прерываем наше вещание ради срочного сообщения. Это подтвержденная новость. Губитель Левиафан мертв! Этим утром, во время атаки на Броктон–Бей, он был повержен! Совместные усилия паралюдей, их отчаянная храбрость и беззаветная решимость сокрушили чудовище!
— Вот это слава, — завистливым тоном протянула смуглая женщина, сидевшая уткнувшись в книгу в другом углу. Джонсон только сейчас заметил ее. Женщина продолжила мечтательным тоном:
— А уж какую славу получит победительница победителей Левиафана…
«Губитель… мертв?», — не поверил собственным ушам шериф. «Левиафан… сдох? Люди все–таки сломали хребет этой гадине? Воистину, благословение Его сопутствовало им!»
— А теперь фрагмент речи знаменитой Александрии, сказанной над могилой чудовища! — радостно продолжил диктор. — Прослушать полностью вы ее сможете в восьмичасовых новостях. А сейчас — слушайте!
— Да, это правда. Губитель Левиафан повержен, — вступил сильный женский голос. — Отринув споры и вражду, мы выступили единым фронтом против Зла. Мы не сдались. Мы сражались. Мы выстояли. Мы победили. И сейчас, в час торжества, я прошу почтить минутой молчания тех, кто не дожил до этой победы. Тех, кто ценой своей жизни добывал нам знание. Тех, кто ценой своей жизни спасал людей. Тех, кто продолжал сражаться даже в самые темные часы, когда казалось, что надежды больше нет. Даже погибая, они верили в победу. Каждый их удар, каждая их жертва давали еще один шанс тем, кто придет после них. И эта победа — наша общая, и мертвых, и живых. Это победа всего Человечества!
— И пройдя долиною смертной тени, не убоюсь я зла, — тихо прошептал Джонсон, стыдясь своего малодушия. — Ибо знаю — Ты со мной.
Вывернуть кисть. Резко, до щелчка, так, как учил отец, в свое время натянувший нос вьетнамским гукам. Максимально наклониться вниз и вперед, выдернуть из сапога старый верный Боуи. Джек подошел слишком близко, считая, что раз он привязан к стулу — значит неопасен. Надменный урод! Последний рывок, и нож входит в бок маньяка.