Отца своего я помню плохо. Мне было лет восемь, когда моя мать с большим скандалом прогнала его из семьи - за пьянство и тяжелый характер. Hо так ли это? По-моему, мои отец и мать были на редкость несовместимы по всем данным - душевным и физическим. Отец был большого роста и невероятной физической силы. Мать рассказывала: ему ничего но стоило поднять (на спор, за один штоф водки) 16-тж пудовую плиту и внести ее на второй этаж. Он же в нетрезвом виде однажды взвалил себе на плечо телеграфный столб и принес его за два километра домой. Характером своим отец был - странный, непохожий на местных мужиков, был он грамотен, но читал только молитвенники; работал молотобойцем в депо, но по доброй воле ходил в местную церквушку и руководил там хором. В хорошую минуту он собирал нас, детей, и обучал пению. Причем - слух у нас у всех был изумительный (за исключением мамы, которую за фальшь изгоняли из хора). В наш наивный репертуар из солдатских песенок неизвестно как вошла ария из оперы "Травиата" - "Ты забыл край милый свой, бросил ты Прованс родной..." Это все отец где-то слушал и приносил нам. Иногда же отец ложился на пол - огромный такой - пол избы занимал, и мы облепляли его, и тогда он начинал рассказывать нам, как он сам называл "небылицы в лицах". Импровизировал он сказки и всегда у него получалось интересно и забавно. Hо мама говорила нам, что он самодур и, главное, не добытчик - работать не любил. Был он ленив, медлителен и разговорчив. Был по-детски доверчив с чужими людьми и часто бывал обманут этими людьми и высмеян. Hо не дай Бог - рассердить отца, задеть его самолюбие! В ярости он был неукротим и те, кто его знали - побаивались перечить ему. В пьяном виде отец буйствовал и сквернословил так, что вся наша маленькая улица пугливо затихала.
Мать всеми силами души ненавидела нашего отца! Была она маленькая, необыкновенно трудолюбивая, неугомонная и быстрая. Все у нее кипело в руках. Hеграмотная, она в тоже время легко складывала и вычитала многозначные цифры в уме. Ум у матери был чисто практический, у отца - отвлеченный, мечтательный. Мать была - чисто русская, отец - полуполяк, полурусский. Говорил, впрочем, с белорусским акцентом, за что нас дразнили "хохлами". В семье царил отцовский ремень. Отец жестоко наказывал нас за разные разности. И мы, как говорятся, боялись шевеления его бровей. Мать если била нас, то лишь сгоряча, бросала в нас что было у нее в руках и мы маловато слушались матери. Я запомнила одну установку отца: он особо жестоко бил ремнем за детские доносы одного на другого. Он говорил так: доносчику - первый кнут. О, если бы эти три слова легли в основу управления всей страной - в России не погибли бы миллионы людей...