– Всегда отправлялся только один представитель или целая делегация?
– Обычно человека три.
Виктор Андреевич задумчиво прищурился. Элен был хорошо знаком такой его взгляд – он всегда означал, что следователь нашел новую улику. Однако интуиция подсказывала ей, что на сей раз он не знает, как ей правильно воспользоваться.
– Господин полковник, вы ведь знали поручика Милославского? Он служил в вашем отряде. – Гордей Михайлович быстро кивнул. – Не помните, где он находился во время боя?
– В одном из первых рядов, – тут же отозвался полковник. – Стандартное построение. Позже во время наступления я потерял его из вида.
– Что не помешало вам хорошо его запомнить.
На подозрительный тон Виктора Андреевич полковник Вересков лишь улыбнулся.
– Я запомнил его потому, что он великолепно играл в карты. Такого достойного соперника редко встретишь.
Виктор рассеянно кивнул.
– Благодарю вас за уделенное время, господин полковник.
– Надеюсь, я смог вам помочь, – ответил Гордей Михайлович, пожал ему руку, еще раз поцеловал ладонь Элен и пружинистым шагом направился в штаб.
Виктор Андреевич с прищуром смотрел ему вслед. Элен похолодела, что, тем не менее, не помогло ей удержать рвущиеся с губ вопросы.
– Я неплохо вас знаю, Виктор Андреевич, – он медленно повернулся к ней, в светлых глазах понемногу гасло посетившее его озарение. – И могу наверняка сказать, когда вас что-то не устраивает. Вас что-то смутило в словах полковника, я права?
– От вас невозможно что-либо скрыть, Елена Павловна.
Его снисходительная улыбка лишь подстегнула ее гнев.
– Не стоит меня жалеть. И оберегать тоже. Вы что-то поняли, я догадалась. Что именно, Виктор Андреевич?
– Елена Павловна, – он вдруг разом утратил всю свою мягкость, даже из голоса исчезли малейшие нотки благосклонности, отчего она ощутила неприятную дрожь. – Позвольте, я не буду сейчас ничего объяснять. Если я ошибаюсь, мои предположения могут выставить вашего отца и вас в неблагоприятном свете – обвинение вырисовывается очень серьезное. Прошу вас, дайте мне время. Мне нужно все проверить.
– Но вы ведь мне все расскажете?..
Она прокляла себя за ту жалость, что прозвучала в ее тихом голосе, но ничего с этим поделать не могла. Бессильная усталость вкупе с тревогой, скрытой глубоко в сердце, поднялись из его недр, но, казалось, Виктор Андреевич вновь понял ее с полуслова: подошел совсем близко к ней, мягко взял за плечи и заглянул в глаза. Она постаралась дышать как можно спокойнее, но каждый новый вздох давался ей с трудом – настолько она оказалась вымотана душой, и только сильные мужские руки не давали ей соскользнуть в подступающий обморок.