10 сподвигли меня прочесть парочку любительских книг о человеческом мозге… Это были [Pfeiffer] и [Penfield and Roberts]. Еще одним важным ранним влиянием был [Wooldridge].
10 о физической основе сознания и того, что значит быть – или иметь – «Я», что… Ставить запятые и точки снаружи кавычек, когда они не являются частью цитируемого, мне кажется более логичным, чем оставлять их внутри вне зависимости от обстоятельств, как принято в Америке. В этой книге я придерживаюсь более логичного правила (которое также является стандартом в британском английском).
14 закона Хофштадтера… Отсылка к Главе 5 [Hofstadter 1979].
14 «Каково быть летучей мышью?»… См. Главу 24 в [Hofstadter and Dennett].
15 я провел почти тридцать лет… См., например, [Hofstadter and Moser], [Hofstadter and FARG], [Hofstadter 1997] и [Hofstadter 2001].
19 практически каждая мысль в этой книге… является аналогией… См. [Hofstadter 2001].
19 без пушкинских отступлений… См. блестяще англифицированный Джеймсом Фаленом классический пушкинский роман в стихах «Евгений Онегин» [Pushkin 1995], или см. мой собственный перевод [Pushkin 1999]. Нет более совершенного союза формы и содержания, чем в «Евгении Онегине».
19 соблюсти при печати всевозможные детали… При работе над книгой одно из моих главных эстетических беспокойств было о том, где прерывается страница. Первейшее правило гласило, что ни один абзац (или раздел) не должен обрываться таким образом, чтобы наверху или внизу страницы оставалась только одна его строка. Также я придерживался принципа, что пробелы между словами в каждой строке должны выглядеть приятно – а именно, не слишком широкими (что так часто раздражает глаз при компьютерной верстке). Чтобы избежать таких дефектов, я вносил отделочные исправления, порой довольно объемные, почти в каждый абзац этой книги. Страница Предисловия оригинального издания – типичный пример результата. И, конечно, страница, которую вы читаете прямо сейчас (и которую я прямо сейчас отшлифовываю, чтобы она радовала глаз), – другой его пример[43].
Вышеописанные эстетические ограничения (и ряд других, которые я не буду описывать) были подобны дротикам, что вонзаются в случайные места на страницах, и каждый из них как бы говорил: «Вот тут – не думаешь ли, что можно переписать эту фразу, чтобы она не только выглядела лучше, но еще и доносила суть более ясно и элегантно?» Другие авторы могут найти это утомительным, но я честно признаю, что люблю эти хаотичные дротики и двойной вызов, который они мне бросают; и я невероятно много работал, чтобы выполнить эти задачи. Нет ни тени сомнения, что давление формы-содержания – беспрестанное, сильное и непредсказуемое – значительно улучшило не только визуальное качество этой книги, но и интеллектуальное.