Иголки царапают щеку.
Жмурюсь, пища:
— О-о-й…
— Да что ж такое! — восклицает мужчина.
— Да помогите ему, молодежь! — женский голос за спиной. — Чего
смотрите!
Через секунду мне становится легче дышать, и я кажется сохранила свои
глаза целыми и невредимыми. Два промоутера-снеговика в белых ватных
костюмах пристраивают елку у противоположной стены, и двери с
шипением закрываются.
Отряхиваю грудь и поправляю шапку, глядя вниз на маленького Алешу. Он
хлопает глазами, осматривая мою белую лохматую шубу из искусственного
меха, и спрашивает:
— Снегуочка?
— Угу… — рассматриваю его румяные детские щеки.
Я мечтаю о своем Алеше. В последнее время это стало какой-то
навязчивой идеей. Так хочется прижать к себе что-то вот такое же —
маленькое и родное. Но эти мысли постоянно омрачает другая — я и о
себе-то толком позаботиться не могу. Я бы никогда не призналась, но если
бы не Глеб, я бы наверное пропала. У меня нет “зубов”. Так мой брат
говорит. Почему-то он предпочитает вытаскивать наружу только мои
отрицательные качества, вроде “ты наивная, капец” или “просто научись
прогибать людей. Пока не попробуешь один раз, не поймешь, как это
работает”.
Я не знаю, откуда у людей берутся те самые “зубы”. В детстве мне никто не
посчитал нужным о них рассказать, а без них, судя по всему, в этой жизни
далеко не уедешь, и если бы я хоть одному своему знакомому рассказала о
своих “материнских” фантазиях, они бы покрутили пальцем у виска. При
чем не у своего, а прямо у моего.
Просто в моей голове фантики и бантики. Так мой брат считает, и здесь я с
ним согласна.
— Спасибо… — отодвигает мужчина норковую шапку и промакивает лоб
квадратиком носового платка. — Поблагодари девушку, — обращается он к
мальчику.
— Спасибо, — звонко объявляет тот.
Дотянувшись до кнопки, щелкаю по ней пальцами, требуя себе остановку.
Сойдя с автобуса, чертыхаюсь, забрасывая на плечо сумку и пытаясь
отрыть в кармане шубы телефон.
— Да? — отвечаю, стянув с руки розовую варежку.
— Я не понял, — с претензией заявляет Глеб. — Почему подробности
твоих субботних похождений я узнаю из телека?
— Это была не я, — закатываю глаза.
В том ролике обо мне информации кот наплакал, но я все равно понятия не
имею, где они ее нашли. Видимо, в наше время найти человека — это
никакая не проблема.
— Ну-ну, — тянет он. — “Девятнадцатилетняя студентка Любовь
Стрельцова”, — цитирует сухо. — Собирался заняться твоим собачником, а
там уже оказывается и дело заведено. Твой друг мэр подсуетился.
— Дело? — останавливаюсь посреди тротуара, игнорируя последнее
замечание.
— Да, Люба, — вздыхает он. — Об уголовном правонарушении, повлекшем