Только Купалка с тех пор не унималась и все больше рассказывала про русалок. Сошла с ума – так решили. И трогать ее не стоит. А так она была сирота, никому не нужна, дома нет. А за бредни и прозвали Купалкой, мол, русалкой.
Лишь только соседка отошла прочь, как у калитки Кладвии залаяла, а потом и вовсе жалобно заскулила собака.
– Мама, там тетя упала, – прибежала с новостью дочь.
У калитки сидел пес хозяйки и пищал, как щенок, будто жалел кого-то. Никогда прежде он не вел себя так, всех чужих облаивал, тут как рвался на помощь.
За забором лежала Купалка и тяжело дышала. Было видно, что она совсем оголодала и упала без сил.
– Пойдем, – открыла калитку Клавдия, и повторила приглашение, – Пойдем в дом, я дам тебе молока.
Удивленный взгляд Купалки сдерживал слезы, не скрывая удивления. А когда Клавдия взяла ее за руки, чтобы помочь пройти в дом, девушка застыдилась своей грязи, съежившись, чтобы не испачкать хозяйку.
– Это не мой надой, – засмущалась Клава, наливая девушке большую кружку и предлагая пирог, – Я не умею, корову приходит доить соседка.
– Ты городская? – прошептала отрывисто Купалка, ее речь была сбитой и нервной.
– Ага, – кивнула женщина, разглядывая юродивую.
– В городе люди лучше?
– Люди везде одинаковые, – задумчиво вздохнула хозяйка, – Переживают за свои семьи, борются за счастье, боятся непонятного…
– Ты была у реки? – резко сменила тему юродивая.
– Нет еще.
– Когда будешь у реки…если услышишь звук…, – она изобразила неизведанное цоканье и кряканье, – То беги. Это русалы. Они красивые на вид и поют прелестные речи, но они обманщики.
Клавдия увидела странные порезы в виде крестов на запястьях девушки. Купалка заметила взгляд собеседницы и тут же спрятала руки в рукава.
– Весной, когда река разливается, ближе к лету они выходят. Они будто ангелы – сияют. Их кожа, она излучает какой-то особый блеск, как отражение луны на воде. Они говорят по-нашему и знают наши обычаи, – Купалка вдруг прервалась, будто собираясь с мужеством и продолжила, – Я встретила его на танцах. Он был прекрасен, как свет солнца и луны слившиеся воедино. Он назвался Яшей и заставил меня полюбить его, а потом сказал, чтобы я ждала. Но он больше не вернулся, а я понесла. Я родила мертвого ребенка и решила отдать ему его, поэтому пошла на реку. Меня линчевать хотели за детоубийство, повесить.
– Почему ты не сказала, что не убивала ребенка?
– А я убила, – повинно произнесла она, – Точнее мое тело убило его.
– Это не так… – Клавдия хотела убедить девушку, что та не виновна в смерти ребенка, но юродивая перебила: