— А мне кажется, Буткин, наоборот, что это именно вы стремитесь из ничего создавать великанов, да еще и сожалеть об их судьбе, когда они рушатся в прах. В действительности же экономизма-великана не было никогда. Был просто болезненный нарыв экономизма на здоровом теле рабочего движения. Ленин вовремя заметил этот нарыв и вовремя вскрыл его. Он не дал распространиться болезни внутрь. А вы теперь экономизм хотите возвести в великана и еще надеть на него терновый венец. Нет, Буткин, нет, это нарыв, больной нарыв, но не больше. И хорошо, что Ленин быстро вылечил партию от него. Вы говорите: «Ленин разработал теорию экономизма». Была нужда ему разрабатывать «теории» своих противников! Он только показал тот ложный путь, на который вы, «экономисты», хотели повернуть рабочее движение. И показал так ясно, что ни один здравомыслящий человек, революционер, уже ни за что не захочет пойти по нему. Вы говорите: «Ленин создал и большевиков с меньшевиками». Нет! Ленин создал только большевиков! А меньшевиков создала либеральная буржуазия, и вы играете ей на руку.
— Я такой же социал-демократ, как и вы, — глухо сказал Буткин, складывая руки на груди, — и надо еще разобраться, доказать, кто из нас прав.
— Вот я и доказываю это, — засмеялся Лебедев, — Или, может быть, вы теперь станете утверждать, что в революционной борьбе ваши единомышленники хотят опираться в первую очередь на пролетариат, а не на буржуазию? Или вы теперь склонны найти и в крестьянстве союзника пролетариату?
— Лебедев, как вы не понимаете, — просительно сказал Буткин, — как вы не понимаете, что крестьянство — темная, дикая сила? Она пригодна, чтобы жечь помещичьи усадьбы, а не управлять государством. Вы берете крестьянство в идеале, таким, каким оно, может быть, станет через сто лет. А мы к революции идем уже сейчас.
— Вот именно потому, что мы уже идем к революции, и надо пролетариату иметь крестьянство своим союзником, а не врагом, — спокойно возразил Лебедев.
— Руководить революцией — вы понимаете, Лебедев, руководить, а не стрелять из винтовок — может только интеллигенция, люди высокого ума. Они и только они смогут сделать революцию для пролетариата, а не пролетариат сделает ее для них. Откуда вы будете черпать эти высокие умы, если оттолкнете от руководства революцией буржуазию, для которой самодержавный строй также стал уже неудобным?
— Мы будем черпать высокие умы из народа и не дадим буржуазии закрепить за собой руководящую роль. А вы хотите, чтобы пролетариат, свергнув самодержавный строй, вместо царя посадил себе на шею буржуазию!