Вэл принял ее слова в штыки.
– А что прикажешь мне делать?! Ходить и страдать, всем и каждому сообщать, как это больно – сломать руку? Что тогда подумают о нас четверых остальные? Те, у которых сегодняшний бой был первым? Или ты хочешь напугать их, отбить охоту сражаться?!
– Я говорю не о них, я говорю о нас, – совсем по-взрослому заметила Габи. – Нам-то ты можешь не врать?
– Ты Кевина точно так же раскручивала? – неожиданно вырвалось у Вэла. – Или он рассказывает еще до того, как ты его спросишь?
– При чем здесь Кевин? – возмутилась Габриэлла. – Я хотела поговорить с тобой серьезно, Вэлентайн Экройд, но ты, похоже, не настроен на это.
– Ну вот, я снова упал в глазах Шоколадки, – усмехнулся он. – Она опять стала обзывать меня Вэлентайном.
Габи сердито выдохнула, но тут же успокоилась: он больше не пугал ее, как минуту назад; что делать дальше, она знала.
– Мне просто интересно, почему это «облачко», напав на вас, отшвырнуло назад меня. Я ведь тоже сражалась вместе с вами.
Вэл на секунду задумался.
– У меня есть пара догадок на этот счет, но вряд ли они могут объяснить произошедшее.
– И все же…
– Ну, возможно, у профессора Медмена есть свой шпион в школе. Профессор ведь изначально знал, что помешать ему способен только доктор Дейс, а значит, должен был принять меры предосторожности и, например, следить за ним и его помощниками. Нас троих шпион, очевидно, уже вычислил, а до тебя, слава богу, еще не добрался.
Габи задумчиво пожала плечиками.
– Нам следует быть осторожнее, – заметила она. – Если ты, конечно, прав.
– Я всегда прав, – улыбнулся Вэл. – Когда же ты наконец поймешь и примешь это?
Габи обижено надула губки.
– Это значит, что я всегда не права? Ты не слишком-то вежлив, Вэлентайн Экройд.
– О, простите, мисс Шоколадка, не то воспитание. Следующий раз, прежде чем заговорить с вами, я выучусь этикету.
Габи скорчила рожицу.
– Лучше вообще не общайся со мной! – фыркнула она. – Я переживу! Всего хорошего!
Вэл с улыбкой проводил ее взглядом, потом посмотрел на часы. Девять минут пятнадцать секунд. И она ушла. Вот так.
* * *
Иден стояла перед профессором Медменом и пыталась оправдаться за произошедшее. Обвинения, однако, исходили не от профессора Медмена, а от разгневанной девушки, как две капли воды похожей на саму Иден. Единственным различием у них был цвет глаз: серый у девушки против изумрудных у Иден. Девушку звали Мертой, и она было родной сестрой-близняшкой Иден, с которой они вместе управляли своим родным миром Адерельсом. Но две правительницы создавали вдвое больше проблем, а так как между собой они не ладили, то простым жителям приходилось несладко. Их мир постепенно превратился в два военных лагеря с двумя принцессами-генеральшами. Ни одна из них не довольствовалась своей частью Адерельса. Иден первой надоела война, и она решила поискать новый мир для своего народа, едва только представился такой случай в лице профессора Медмена. Какое-то время Мерта радовалась, что ее сестра убралась с Адерельса, но потом решила, что Земля гораздо лучше ее родного мира, и тоже захотела завладеть ей. Профессор Медмен возражать не стал: ему было абсолютно все равно, кто именно это сделает, а соперничество сестер оказалось только на руку. Иден не слишком торопилась, возможно, Мерта вела бы себя аналогично. Но теперь, когда на Земле оказались обе близняшки, дела пойдут намного быстрей. И, может быть, им будет проще разобраться с малявками, которые называли себя воинами Зодиака и уже трижды оставили профессора без желанной победы. То, что воинов стало в три раза больше, повергло профессора в смятение, но не в отчаянье. Он знал, что выход есть всегда, и был уверен в своем скором торжестве. И все же не преминул упрекнуть Иден в нерадивости, а все остальное сказала Мерта.