Почему она все еще жива?
И только сейчас, как будто этот вопрос выполнил роль включающего реле, Черити окончательно пришла в себя. Боль в бедре утихла, осталось лишь легкое покалывание. Она почувствовала, что лежит на осколках стекла и что из царапины на лице течет кровь, но боли не было. Где-то совсем рядом кто-то застонал.
Черити осторожно открыла глаза. Она была готова ко всему — разрушенная башня, пламя, обугленные трупы, вскипающий гриб атомного взрыва на горизонте, — но ничего подобного не было видно.
Ее окружала сплошная темнота. Все лампы погасли. Единственным источником освещения было пламя, бушевавшее где-то на летном поле и к потрескиванию которого сейчас примешивалось все больше криков и прочего шума. Но никаких разрушений. Никакого опустошения после взрыва бомбы.
Черити неуверенно встала. Она не помнила, что теряла сознание. Падение тоже не могло быть причиной этого, так как она даже не ушиблась. Казалось, что-то просто выключилось в ней, как испытавшее предельную нагрузку сопротивление.
Стон прозвучал еще громче. Черити обернулась и, увидев бледное окровавленное лицо рядом с собой, поняла, что мужчина ранен легко, однако его рана сильно кровоточит. Без видимой причины она посмотрела на часы. Кварцевая индикация потухла, но число в окошечке с датой увеличилось — видимо, совсем недавно наступила полночь. Судьба даровала ей еще один день.
Почему же часы не работали? Почему-то этот вопрос внезапно показался ей очень важным, как последняя деталь в огромной мозаике, способная все объяснить.
Черити выпрямилась и, поискав глазами Майка, увидела его в другом конце помещения. Тот стоял на коленях перед стонавшим мужчиной и оказывал ему медицинскую помощь. Рядом с ним на полу неподвижно лежал еще один человек. Хотя бомба их и не задела, но она все равно вызвала жертвы, и не только там, снаружи, на летном поле.
Эта мысль вызвала за собой вторую, гораздо более мрачную. Черити была уже на полпути к Майку, когда снова остановилась и посмотрела на восток.
Город исчез.
Там, где на горизонте должна была сверкать созданная рукой человека звездная диадема Нью-Йорка, простиралось лишь огромное черное пятно, как будто опустилась ночь и просто поглотила многомиллионный город. Впервые за последние двести с лишним лет на этой части североамериканского побережья вновь царила ночь.
Как оглушенная, Черити повернулась и посмотрела вниз на летное поле. В нескольких местах что-то горело, но больше ничего не было видно.
Только сейчас она действительно обратила внимание на тишину. Возможно, потому, что до нее постепенно стала доходить ее причина: это было не всеохватывающее молчание смерти, а такая тишина, как будто весь мир был просто выключен. Перед ней лежал аэропорт — такой тихий и парализованный, как и огромный город на востоке, возможно, как вся эта страна, а, может быть, как и весь мир.