— Откуда у вас эти мысли — превратить войну колониальную в войну гражданскую? — спросил Ульянов.
— От Генерала. Он считал, что Большая Война — по-настоящему большая, — способна разрушить Российскую Империю. Если она, Россия, эту войну проиграет. Энгельс был неравнодушен к России. Но война с Японией — не большая, нет. Не думаю.
Мы ещё поговорили о том, о сём, и уже за десертом Ульянов спросил:
— Вы, говоря о делах будущих, что, собственно, имели в виду?
— Фабианское общество хочет, чтобы вы для них писали брошюры. Для начала — о современном положении рабочего класса в России. На пять — шесть тысяч слов. Готово платить сто фунтов за брошюру.
— Фабианцы?
— Они пристально следят за социалистическим движением на континенте вообще и в России в частности.
— Следить, это они могут. Пять тысяч слов… Это…
— Володя напишет, — третья рюмка ликера произвела свое действие. Или сто фунтов. Две с половиной тысячи франков. Год безбедной жизни.
Ульянов нахмурился, вмешательство жены ему не понравилось.
— Если надумаете — посылайте рукопись по этому адресу, — я дал ему карточку с адресом.
— Мои познания в английском языке не настолько хороши, чтобы писать для фабианского общества.
— Разумеется, от вас ждут русский текст. У фабианцев есть отличные переводчики.
Но Ульянов всё ещё сомневался. Не нравились ему фабианцы. Слишком робкие, травоядные. Только отвлекают рабочих от классовой войны.
Но сто фунтов — это сто фунтов. Базис надстройку определит.
За десертом мы уже говорили на мирные темы. Я рассказал о Чехове, о том, что он снял виллу в Сорренто и собирается написать новую пьесу.
— Я слышала, что он совершенно поправился, — сказала Крупская.
— Совершенно, — подтвердил я. — И, между нами, не успел приехать, как завел пассию, итальянскую вдовушку двадцати пяти лет. Графиню.
— Значит, действительно выздоровел, — подытожил Ленин.
На этом ужин завершился. Я проводил супружескую чету до экипажа и, вручив кучеру два франка, велел отвести господ, куда они велят.
Что ж, с Женевой — всё. Ленин обеспечен деньгами и работой, это второе. Надежда Константиновна выпила три рюмки ликера — это первое. Ликер был не простой. Нет, он не вызовет полной перестройки организма, как в случае Чехова. Да и нет в том нужды — в полной перестройке. Но оздоровить — оздоровит. За месяц-другой ликвидирует базедову болезнь, которая только-только делает первые шаги. Сбросит усталость последних лет. Придаст бодрости и сил.
А ума у неё и без того довольно.