Постепенно положение Балтийского флота выравнивалось, но вдруг, уже после прекращения нападений финнов на Гельсингфорс, на линейном корабле «Полтава» вспыхнул бунт. На этот раз бунтовщики остереглись убивать офицеров и кондукторов, ограничившись их избиением, после чего закрыли тех в каютах. Зачинщиками беспорядков (что не удивительно!) оказались анархистские элементы, на время затаившиеся и сделавшие ставку на матросов, призванных с Малороссии.
Адмирал Григорович, узнав о бунте, решил приехать к морякам лично для проведения переговоров. К флагманскому крейсеру приплыл вызванный им эсминец «Внимательный», пребывая в тревоге и сомнениях, адмирал сошёл на его палубу. Добравшись до стоянки «Полтавы», эсминец застыл напротив линкора, слегка покачиваясь на мелкой волне.
Вахтенный отсемафорил на линкор, что на эсминце находится Командующий. Оттуда ответили, что поняли и ждут его у себя. Получив ответ, Григорович усмехнулся. Он стоял на открытой палубе и ветер бил по нему, грозя снести с седой головы фуражку. Точно также её готовы были снести матросы, поднявшие восстание. Нет, не стал рисковать адмирал и через сигнальщика передал сообщение на «Полтаву», что он ждёт представителей корабля на эсминце.
В течение часа ничего не происходило. Матросы хаотично перемещались по палубе линкора, плевали в воду, глазели на «Внимательный». Судя по их жестам и позам, они явно ругались и посылали проклятия в адрес трусливого, по их мнению, адмирала.
Через некоторое время проходивший на борту линкора митинг закончился и там пришли к согласию, потому что стволы двух бортовых орудий качнулись и, словно угрожая, развернулись, уставившись в упор на эсминец. Но Григорович спокойно ждал. Видимо, на линкоре шли горячие дебаты, и обсуждался вопрос, какие требования выдвигать и кому плыть на эсминец и вообще, стоит ли это делать. Прошло ещё два часа.
В конце концов, там разобрались, и на палубе линкора появилась группа решительно настроенных матросов. Спустив вельбот, они загрузились на него и, шустро работая вёслами, направились к эсминцу. Доплыв, быстро отдали швартовы и один за другим вскарабкались на палубу эсминца, представ перед адмиралом.
— С чем связан ваш бунт? — холодно поинтересовался у них Григорович.
— Мы против войны, — нагло заявил коренастый матрос с мерзким выражением лица отъявленного негодяя. Весь его вид словно бы выражал социальный протест, напоказ противопоставляя всему хорошему всё плохое. Круглая голова матроса, сидевшая на очень короткой шее, казалось, росла прямо из плеч, что придавало ему гротескный вид известного французского горбуна.