– И на какие шиши ты собираешься его покупать? – недоверчиво проговорил Этьен. – Ты что, миллионерша? Или думаешь угнать?
– Я построю его сама, – уклончиво и в то же время упрямо сказала я, – когда-нибудь.
– Но каким образом, из чего?
– Из материалов, собранных в личном ангаре моего отца, в Нидерландах – если, конечно, там что-нибудь уцелело. Еще у меня есть кое-какие заначки из запчастей, разбросанных по всему миру после катаклизмов.
– Ох, ну и фантазерка же ты, Конкордия! – со снисходительной насмешкой, точно заботливый опекун, сказал Этьен, ставя гитару в угол и садясь на сваленные у стены доски, – в твои-то годы быть таким ребенком…
В душе я сильно надулась на него за эти слова. Чья бы корова мычала! Кто бы говорил о фантазии, когда я только тем и занимаюсь, что стараюсь помочь ему реализовать его самые нелепые проекты. Глория – вот что есть чистой воды вымысел!
Я молча вытащила из чехла спальный мешок и принялась застилать доски. Этьен послушно посторонился, дабы мне не мешать, встал, а потом, догадавшись, расчехлил второй спальник. И тут его взгляд упал на лежащую между складок одеяла стопку тетрадей и альбомов.
– Ого! Это уже что-то. Создадим атмосферу творческого досуга, – весело проговорил Принц Грозы и пустил электрический разряд из ладони вверх.
Над нашими головами, повис шар дневного света, сияющий, точно комнатная портативная луна.
– А с улицы освещения не заметят, а то уже темнеет? – испугалась я.
– Нет. Слушай, а что у тебя тут за писанина в спальнике упрятана?
– Это стихи, а это рисунки: вид сверху. Панорама строек века с высоты шестнадцати этажей. Да плюс уличные подростковые граффити – наскальные исповеди. Один старичок надоумил сделать зарисовки. А вот это мой личный дневник – туда нельзя. Впрочем, если хочешь, почитай, там про тебя ничего плохого нет, – шутя, сказала я, – ну а здесь фотографии.
Я уселась рядом с другом, дабы показать ему снимки и рассказать, кто из нашей семьи на каком фото изображен, но музыкант уже схватил общую тетрадь и стал читать вслух:
– Урбанистический блюз
Всюду плиты, плиты, плиты,
Пыль и тени, пыль и тени,
Слой асфальтовых бисквитов
Обжигающая темень,
Слой асфальтовых бисквитов
Пожирающая темень…
От подвала и до выси,
От мансарды и до сваи,
Где отчаянные крысы
Отбиваются от стаи,
Где оскаленные крысы
Отбиваются от стаи…
Вкус цемента, пот бетона,
Кровью труб глаза залиты.
Жизнь – лишь небо вне закона,
Остальное – плиты, плиты…
Жизнь – лишь небо вне закона,
После смерти – плиты, плиты…
Всюду плиты, всюду плиты…
Стройка века, ипотека…
От Москвы до Сумгаита,