– Я устала… – пробормотала вдруг Сара и опустилась на пенек.
Я подошла к ней и помогла подняться. Ничего удивительного, что она устала: ноги-то у нее короче наших.
– Замерзла? – спросила я.
Она закивала, и тогда я вытащила из рюкзака всю одежду, что была у меня. Надела на Сару еще одну шапку, варежки и шарф.
Мы снова двинулись вперед.
Снег становился все гуще и гуще, ветер усилился, теперь снежинки падали не сверху вниз, а наискось. Они кололи кожу, пролезали между шапкой и воротом куртки, пробирались к спине.
Сара напоминала большой узел с одеждой, только нос торчал. Но похоже, она все равно мерзла. Ее щуплое тельце дрожало.
К несчастью, идти нам приходилось против ветра, ведь Отто заявил, что Швеция находится именно в той стороне. Мы наклонялись вперед, а ветер хлестал нас по щекам.
– Отто, а мы правильно идем? Ты уверен? – спросила я немного погодя.
Он резко повернулся и уставился на меня.
– Я же сказал, что у нас ничего не выйдет!
– Ты что, не знаешь, куда идти?!
– Я веду вас, как могу!
– Да, но ты хоть знаешь, куда идти?
– Нет, и это все из-за тебя!
Сердце мое заколотилось, и несмотря на холод, ладони вспотели.
– Это из-за меня ты нас бог весть куда завел?
Он подошел, прищурился и, размахивая руками, закричал:
– Ты оглядись! Как, по-твоему, тут найти дорогу?
Я шагнула к нему, правая рука у меня сама собой сжалась в кулак.
– А ты должен бы это знать! Ты вроде как прекрасно в картах разбираешься!
– Но это не я нас сюда притащил! Это ты во всем виновата! Все в приключения играешь! А мы сейчас насмерть замерзнем, и все из-за тебя. Дура! – выкрикивал он.
От злости у меня даже голова закружилась.
– Это ты дурак! Ты ни на что не способен! Трусливый холодец! – вопила я как можно громче, а громко вопить я умею.
Бум!
Этого я не ожидала. Кулак Отто прилетел мне прямо в лицо.
Мы с Отто дрались. Не на жизнь, а на смерть. Молча, потому что слова у нас кончились. В ту секунду я его ненавидела – моего трусливого медлительного брата, который закатывал глаза и говорил со мной, словно с глупенькой.
Наскакивая на него, я царапалась и кусалась, таскала Отто за волосы и молотила кулаками. Я так ему задам, что мало не покажется! Исцарапаю до крови да еще синяков наставлю! Уж он у меня получит! Я даже попыталась заехать ему между ног – знала, что нет у мальчишек места болезненнее. Но Отто успел увернуться.
Кровь из носа теплой струйкой стекала в рот, тело болело, а дикие звери рвались наружу, так что я готова была взорваться.
Впрочем, звери тут ни при чем. Это слезы рвались наружу – оттого, что мама с папой в тюрьме, оттого, что этот ужасный лес никак не кончался, и оттого, что я была тут, а не дома, в теплой и мягкой постели. Но я проглотила слезы, прогнала их. Отто не увидит, как я плачу! Еще чего!