Я попробовала повалить его на землю, хотела, чтобы он попросил пощады, признал, что он трусливый дурак и что я во всем права.
Но Отто не поддавался. И он был крупнее. Хотя, несмотря на худобу, он оказался тяжелым и неповоротливым. Мы наскакивали друг на дружку и не могли остановиться.
– ХВАТИТ! – закричал кто-то. – Прекратите!
Это был Даниэль. Он втиснулся между нами, оттолкнул меня в сторону и вцепился в Отто. Я попробовала было снова накинуться на брата, но Даниэль, не выпуская из рук Отто, опять отбросил меня прочь.
Я послушно уселась в снег: взгляд у Даниэля был такой, что вскочить я не осмелилась.
– Вы что это придумали?! – закричал он.
Я заметила, что Сара отошла в сторонку и всхлипывает. Ее гладкие мягкие щечки намокли от слез.
– Вы что, совсем придурки?! – продолжал Даниэль. – Как вы можете драться сейчас? Нам же всем только хуже будет! – он перевел взгляд с Отто на меня. – Вы что, только о себе думаете? За нами с Сарой гонятся нацисты, причем по-настоящему! Они считают, что нам нельзя жить в Норвегии, да и вообще жить, как всем людям! Потому что Гитлер говорит, что лучше нас уничтожить! И если мы останемся здесь, то погибнем. Вы хоть понимаете это? – он умолк и теперь молча смотрел на нас. Глаза его сверкали от злости. И от слез.
Я отерла кровь с губ. Отто смахнул рукавом свитера катившиеся по щекам слезы. На лице у него горели царапины.
– И больше нам никто не поможет. Ни один взрослый, – добавил Даниэль уже тише. – Кроме вас, у нас никого нет, – он поднял с земли рюкзак. – Нам надо найти место для ночевки. – И он зашагал дальше.
Он шел первым, а мы плелись следом, слушая завывания ветра. Мне снова захотелось, чтобы все оказалось понарошку. Но все было наяву и было намного хуже любой книжки.
Мы шли и шли, вскоре свет окончательно покинул этот лес, и в наступившей темноте мы с трудом различали деревья.
В голове больше не осталось места для мыслей. И для злости. Мысль у меня – и у остальных наверняка тоже – осталась одна: как же холодно!
Ужасно.
Я и не думала, что можно так замерзнуть. Позвоночник превратился в сосульку, снег проник в мозг. И вдруг я кое-что увидела. Прямо перед нами что-то темнело. Что-то неподвижное среди деревьев.
Мы подошли ближе.
Это была избушка! Небольшая – обыкновенный деревянный сарайчик на одну комнату. В таких ночуют охотники, когда надолго уходят в лес. Крыша и четыре стены.
Мы обошли вокруг и увидели дверь. Она была, естественно, заперта. На ней висел здоровенный замок.
– Надо влезть внутрь, – сказала я и огляделась в поисках чего-то, чем можно сбить замок.