– А тебя, Леша, люблю – и засмеялась тихим, родным смехом, смехом из детства.
– Останься, – сказал я ей в волосы, от которых сладко-ягодно пахло. Сказал той Ладе, которую всё детство спасал, которую один раз уже отпустил, пережил, той, которая осталась не нарисованной мной ни разу.
Она отстранилась, отвернулась к окну и сразу стала далекой.
– Не могу. Он мой муж и я поеду с ним – ледяным тоном сказала она, точно слезы, нежность и смех из детства мне только привидились.
– Ты… – споткнулся я, удивленный собственной смелостью – его не любишь.
– Не люблю – так же сдержанно, – но поеду. Он не оставит меня здесь. Сделает все, чтобы забрать. А там посадит под замок. Он же чокнутый. Он ревнует меня к каждому столбу – и шепотом, уже себе, не мне, – я его ненавижу, как же я его ненавижу.
Догадка кольнула меня в самое сердце.
– И едешь… Ты его боишься? – спросил я дрогнувшим голосом.
Она не ответила, продолжала смотреть в окно, за которым ничего не видела. Правды становилось все больше, от нее все больнее. Я уже и не хотел ее, зарыть бы ее обратно во все их недомолвки, хитрости, остроты. Пусть доктор со своей женой ругаются за закрытой дверью квартиры, Лада прикрывается мною от мужа, а я шизофреник, а Вера окончит школу, и выйдет замуж за хорошего человека.
– Лада, – я в порыве паники, страха, любви и еще чего-то, чему нельзя подобрать слова, схватил ее за руку – Лада, останься, – взмолился я, и прошептал еще тише, чем она недавно – у меня справка. Мне ничего не будет.
– Какая справка? – повернула ко мне родное лицо.
– Мне ничего не будет, – как много «н» здесь оказалось, наверное, от волнения, я в ней всё вязнул, с трудом выбирался и опять.
Лада осторожно высвободила свою руку из моей.
– Леша…
Стук в окно. Я вздрогнул от неожиданности, Лада озиралась по сторонам. Она открыла окно, которое разглядывала мгновение назад. Розино лицо.
– Ты куда или откуда? – спросила Роза подругу. Меня заметила, но виду не подала.
– Садись, – хрипло сказала Лада, и откашлялась.
Роза села на заднее сидение.
– И чего вы здесь сидите?
– Тебя ждем, – ответила Лада привычным шуточным тоном, потрясла головой, поправила волосы.
– Круто. А я в гости к тебе шла.
– Гости отменяются, Розка.
– Тогда куда?
– А куда вы с Лешкой хотите? Мне по делам съездить надо.
– На детскую площадку, куда с ним еще? – закатила глаза Роза.
– Ну, на площадку, так на площадку, – улыбнулась Лада.
– Ко мне вези, – зло сказала Роза, и откинулась на спинку сиденья.
– Я скоро, – шепнула мне Лада, когда мы с Розой выходили из машины у её дома.
Я шел за Розой по грязной дорожке, мимо лающей собаки, и всё озирался на то место, где еще недавно казался себе счастливым, свободным, расколдованным. Лежал белый снег, как белый чистый лист, и мой профиль белел на нем, сливался. Тонкой серой линией был изогнут мой нос, очерчены губы, закруглен подбородок. Я нарисовал себя заново, одним движением руки.