Но несмотря на чудовищные усилия крестьян, хозяйка лесной хижины не желала показываться. Не в силах сдерживать свою ярость и жажду возмездия, люди стали выламывать массивную дубовую дверь.
Разъяренной ватагой они вломились в жилище ведьмы и застали ее обнаженное тело на полу.
Она распласталась в очерченном кровью круге, корчась в непостижимо чудовищных муках агонии: тело извивалось в болезненных судорогах, которые полностью захватили власть над ее испускающей дух плотью.
С ног до головы ее обрамляли ужасные кровоточащие подтеки и набухшие вены. Практически все участки кожи женщины были усеяны отвратительными губчатыми язвами, которые и были источником тошнотворного зловония.
Эльза умирала от проказы.
Перекошенное лицо и неестественно выгнутые пальцы, пытающиеся ухватиться за невидимые выступы, с усилием впивались в расщелины дощатого пола, оставляя на его поверхности новые обломки ногтей и кусочки сорванной плоти.
На месте ее выразительных зеленых глаз зияли две пустые глазницы, из которых вываливались глазные яблоки и свисающие склизкие мышцы. Истекающие обильным потоком ссадины обрамляли ее худощавое лицо бордовым контуром свежей крови. Отныне ее облик имел богобоязненный и страшный вид. От прекрасной девушки, чья красота влюбляла в себя все мужские взгляды, осталось лишь далекое воспоминание…
Вся комната была заставлена чуждой символикой, наполняя помещение дьявольской атмосферой. Развешанные венички диковинной травы и поставленные вокруг алтаря массивные свечи раскрывали людям всю правду ее богомерзкого ремесла. В комнате был резкий запах опиума, перемежающегося с тошнотворным смрадом органических разложений. Но то, что мгновением позже приковало наибольшее внимание крестьян, стало роковым: в правом углу комнаты громоздилась глубокая ониксовая чаша, до краев заполненная извилисто-кровяным сгустком, в котором даже с приличного расстояния проглядывалось активное копошение жирных опарышей. Как выяснилось позже, инородная кровянистая масса была извлеченными детскими внутренностями, которые ведьма использовала в качестве ритуального подношения.
Крестьяне тут же принялись обыскивать хижину, вынося каждый угол и перерывая каждый закоулок, пересекая просторы дома до тех пор, пока из соседней комнаты их уши не пронзил душераздирающий женский вопль.
Когда все крестьяне сбежались на звук отчаянного зова, то увидели, что на полу лежала оскверненная плоть маленькой девочки.
Все близлежащее пространство было обставлено деревянными сосудами, куда обильными потоками стекала кровь невинной. У девочки точно так же отсутствовали глаза, а из зияющих пустотой впадин вываливалась зловонная черная жижа, своим видом напоминающая болотную глину.