Я распахнул сонные веки, в моей голове властвовали хаотичные измерения и неуловимые, сменяющие друг друга вихри. Но даже несмотря на это, я понимал, что оказался в совершенно другом месте. Об этом говорило полное отсутствие изящного колорита, который царствовал в этом доме еще несколько часов назад. Невзирая на то, что общие очертания знакомого мне помещения сохранились, отныне комната напоминала мне убогую хижину.
Отныне вся превосходная деревянная утварь стала прогнившей и пыльной, а по косым углам простиралась аккуратно вытканная, будто орнамент из белой шелковой нити, паутина, на которой гнездилось добротное семейство крупных пауков. Этот дом больше не украшали увитые изящным акантом обои, потому что теперь их вид напоминал дохлых змей, свисающих со стен неряшливыми клочьями. В доме также пребывал стойкий запах гнилости, отсыревшей штукатурки и крысиного помета. Что, несомненно, ставило яркий акцент на неоспоримом факте его безжизненности.
Согнув руки в локтях, мне удалось слегка приподняться и уже внимательнее вглядеться в окружающие меня детали. Несомненно, это была та самая комната, которую в качестве ночлега щедро выделила мне хозяйка. Обстановка оставалась точно такой же, какой я видел ее вчера, только было одно «но»: создавалось впечатление, что с момента, когда она в последний раз «сверкала», прошло больше столетия. Вдребезги разбитое зеркало, вонючий ковер и разломанная софа – все это еще вчера было первоклассной, изысканной мебелью. Не пробудь я здесь всю ночь, я бы и подумать не смог, что когда-то это жилище представляло собой подобие королевского дворца.
Было очевидно, что прямо сейчас я нахожусь в закоптелой, наполовину развалившейся лачуге. И с каждой минутой я все больше убеждался в том, что события этой ночи – не более чем приступ моего сумасшествия. Болезненный приступ слетевшего с катушек ума.
Выглянув в окно, я увидел ландшафты угрюмого майского пейзажа, который являл вид на старинный кладбищенский погост. Помимо разрушенных надгробий и древних мраморных изваяний, пейзаж имел внушительное заполнение в виде кривых и уродливых деревьев, которые лишь подчеркивали болезненность этих краев. Стояла пасмурная погода.
Серая печаль окутала эти бесплодные земли, забрав с собой последнюю надежду и радость.
За окном моросил дождь, отбивая по стеклу бессвязные ритмы. В тот день погода превзошла себя, достигнув апогея своей отвратности.
Я чувствовал, что мой мир изменился навсегда. Тусклые пастельные краски, притупленные мысли и расплывчатость в глазах… Тогда я еще не догадывался, что отныне все это станет частью моего сдвинувшегося мира. Случилось что-то непоправимое и печальное, и я всем своим сердцем понимал, что отныне никогда не смогу вернуться к прежней, нормальной жизни.