Солнце стояло в зените. Тень от дерева, под которым прилег Бахыш-киши, стала совсем короткой, пекло немилосердно, но старик продолжал лежать не двигаясь, не давали ему покоя эти две белки - та, из прошлого, шкурка которой висела на ветке сосны в дремучей чащобе Полесья, и другая, которую он час назад закопал в песчаной почве Апшерона. Непохожи были эти белки, ничего в них не было сходного, а сейчас почему-то они обе были перед глазами Бахыша, порой ему даже начинало казаться, что это одна белка...
Бахыш-киши будто очнулся. Рубашка на нем была мокрой от пота, пот ручьями стекал по лицу, брюки прилипли к ногам. Тяжело поднявшись, Бахыш привалился спиной к стволу сосны, достал из кармана платок, отер с лица пот. Платок мгновенно намок, и Бахыш-киши, аккуратно отжав его, промокнул шею, а потом снова отжал платок.
Ну и жара! Во рту все пересохло, губы трудно было разлепить. Бахыш-киши постоял еще минуту, пытаясь разобраться, какое еще чувство кроме горечи о погубленной белке волнует его сейчас, и вдруг понял - он волнуется о судьбе двух других белок. Где они сейчас? Может быть, на тополях перед корпусами пансионата? Или здесь, в роще? И -"то знает, может быть, тот бессовестный человек, который бросил камень в белку, разыскал их?
Бахыш-киши решил немедленно отправиться на поиски. Была главная надежда застать белок у водопроводного крана: был такой в роще на светлой поляне, его очень любили зверушки, поселившиеся тут. Из стояка всегда тонкой струйкой текла вода, подле него была невысыхавшая лужица. Сюда и ходили на водопой белки. Хоронясь в тени деревьев, Бахыш-киши двинулся в сторону поляны. Идти было недалеко, от силы метров двести, но каждый шаг давался с трудом, ноги не слушались. Страшное это дело - человеческая тревога, она может парализовать даже самых сильных. "Не дай бог, что-нибудь случилось с белками,- шептал Бахыш-киши, тяжело ступая,- не дай бог!"
Вот и поляна! Бахыш-киши внимательно поглядел по сторонам - нет, белок не видно. Старик в растерянности топтался на месте. Наконец, решившись, двинулся от поляны вправо. Он не видел, куда ступал, и чуть не раздавил маленького ежонка - только в последний момент заметил и остановился. Только этого не хватало! Еще бы и еж погиб по его, Бахыша, вине...
Нет, белок лесник найти не смог. В конце концов он снова пришел на поляну. Пить хотелось отчаянно. Он поймал губами струйку текшей из крана воды, но тут же сплюнул: вода была теплая,- видно, трубы в земле сильно прогрелись. Бахыш-киши с трудом повернул тяжелое колесо маховика. Теперь вода хлынула струей, и Бахыш-киши, выждав несколько минут, с наслаждением подставил лицо под эту струю, а потом уж напился, держа ладони лодочкой. Пил он долго, жадно, никак не мог оторваться, но и прохладная вода не принесла облегчения. Появилась только неприятная тяжесть в желудке, и по телу снова обильно заструился пот - будто вода, которую пил Бахыш, проходила сквозь его сосуды и мышцы, как сквозь губку.