Мне хотелось плакать при мысли о том, что юный Риз был настолько одинок, что являлся не более чем статистикой для тех, кто должен был заботиться о нем.
Я не ненавидела многих людей, но внезапно возненавидела всех, кто знал или подозревал, через что ему пришлось пройти, и ничего не сделал.
- Почему она это сделала? - Я провела пальцами по его спине, мое прикосновение было таким легким, что едва ощущалось. Его мышцы напряглись под моими пальцами, но он не отстранился.
- Позволь мне рассказать тебе одну историю, - сказал он. - Это о красивой молодой девушке, которая выросла в маленьком, дерьмовом городке, из которого всегда мечтала сбежать. Однажды она встретила мужчину, который приехал в город по делам на несколько месяцев. Он был красив. Очарователен. Он пообещал, что когда он уедет, то заберет ее с собой, и она поверила ему. Она влюбилась, и у них был страстный роман. Но потом она забеременела. И когда она рассказала об этом мужчине, который утверждал, что любит ее, он разозлился и обвинил ее в том, что она пытается заманить его в ловушку. На следующий день он исчез. Вот так просто. Ни следа, куда он делся, и оказалось, что даже имя, которое он ей сказал, было вымышленным. Она осталась одна, беременная и без денег. Ни друзей, ни родителей, которые могли бы ей помочь. Она оставила ребенка, возможно, в надежде, что однажды мужчина вернется за ними, но он так и не вернулся. В поисках утешения она обратилась к наркотикам и алкоголю и стала другим человеком. Злее. Более жестокой. Она винила ребенка в том, что он разрушил ее шанс на счастье, и вымещала на нем свой гнев и разочарование. Обычно с помощью ремня.
По мере того как он говорил, его голос становился все ниже, что я едва могла его слышать, фрагменты вставали на свои места один за другим. Почему Риз отказывался пить, почему он редко говорил о своей семье и детстве, его ПТСР... возможно, это было результатом его детства в той же степени, что и служба в армии.
Какая-то часть меня сочувствовала его матери и той боли, которую она, должно быть, пережила, но никакая боль не оправдывала того, чтобы вымещать ее на невинном ребенке.
- Мальчик не виноват, - сказала я. Слеза скатилась по моей щеке прежде, чем я смогла ее остановить. - Надеюсь, он знает об этом.
- Он знает, - сказал Риз. Он смахнул мою слезу большим пальцем. - Не плачь о нем, принцесса. С ним все в порядке.
По какой-то причине это заставило меня плакать сильнее. Это был первый раз, когда я плакала перед кем-то после смерти отца, и мне было бы стыдно, если бы я не была так убита горем.