– Сарданапалия? Похожа!
«Узнал? Она самая!»
А откуда ты знаешь Сарданапалию? И откуда ты знаешь, что она похожа на Машку, если даже я этого до сих пор не знал? Или это ты так неостроумно шутишь, еще несмешнее, чем я?
– Неужто она сама и позировала?
«Да нет же, конечно, позировала не она».
Ну говори же, наконец, правду, что ты тянешь тигра за хвост?!
– И кто же тогда позировал?
«А ты сам проинтуичить не в состоянии?»
– Ещё как в состоянии, но мне интересна твоя – авторская – версия.
Ну говори, же! Ну сказал бы, что ли, что просто писал по памяти свою Форнари́ну16, которая, конечно, чем-то смахивает на мою Форна́рину, но именно что смахивает, моя-то лучше – и не только потому, что она моя!
«Тогда лучше Ник-Сона порасспрашивай, вот уж кто сможет расписать тебе всё в подробностях, вот уж кто мастер трёпа на альковные темы».
Оп-па! Это такая гениева наивность? Или точный выпад, поражающий сразу двоих соперников? Тогда получай ответный – не менее точный!
– А чепчик на лобок ты ей зачем нахлобучил? Я милых узнаю́ не по походке. Скажешь, Ник-Сон на чепчике настоял?
«Ну так ты уже сам всё знаешь».
– Ладно, понял, придётся трясти Ник-Сона.
– Ник-Сон или как там тебя?
«Зовите меня просто: товарищ майор», – ухмыляется Ник-Сон.
– Я буду звать тебя Трам-Пам-Пам-Соном.
«Сойдёт».
– В таком случае я буду звать тебя Ник-Соном.
И этот милый американский акцент, с которым он изъясняется на великом и на могучем, и это стойкое неприятие метрической системы мер и весов и кучи прочих маленьких радостей, кои измыслило человечество за пределами англосаксонского мира, всё говорит о том, что никакой он не Трам-Пам-Пам-Сон, а самый что ни на есть Ник-Сон.
Ник-Сон – существо меркантильное. Я извлёк его из небытия и предоставил возможность вновь оказывать влияние на судьбы мира – пусть и опосредованно. Казалось бы, чего ещё можно желать в его положении? А он всё-таки взял, да и возжелал, да ещё моего, сокровенного.
– Ну давай, Ник-Сон, рассказывай.
«О чём вы повелеваете мне вести рассказ, о мой господин?»
Да он, скотина заморская, издевается!
– О твоей кобелиной жизни, половой ты гигант! Давай, хвастайся, пока есть такая возможность.
Бывший Трам-Пам-Пам-Сон краснеет, потом бледнеет, потом выдавливает из себя:
«Поверьте, мне есть чем похвастаться, но я, уж позвольте, не стану этого делать, я всё-таки какой-никакой, а джентльмен».
Я отпускаю его вялым движением руки. Сегодня ты прав, чёртов эльф, сегодня твоё достоинство оставило моё далеко позади, а устраивать с тобой новый забег накануне побега было бы неразумно. Потом посчитаемся.