Я метнула бездумный взгляд на собственные руки, до побеления костяшек сжимающие ткань платья. Когда-то в детстве преподаватель музыки говорил, что у меня музыкальные пальчики, и со временем я сумею сыграть любую, даже самую сложную, мелодию. Но с тех пор прошло семь лет…
– Да брось, Торн, она же ни нотки от смущения не вспомнит! – прозвучал насмешливый голос дядюшки. – Пылает, как маков цвет. Даже уши покраснели от такого внимания.
Несколько мгновений я будто не дышала и совсем ничего не видела, а, когда очнулась, поняла, что успела подняться на ноги и теперь стою, глядя на них всех растерянным взглядом. В глазах Торна читалось любопытство – должно быть, так смотрят на интересный экземпляр коллекции статуэток.
– Хорошо, я сыграю, – голос был удивительно спокоен, хотя внутри меня бушевал настоящий ураган, срывая крыши и распахивая двери, за которыми прятался здравый смысл.
На негнущихся ногах я прошла к роялю, и с каждым шагом подол моего роскошного бордового платья, кажущегося в приглушенном свете почти черным, колыхался подобно тяжелому колоколу.
"Просто представь, что ты здесь одна…"
Гладкость и прохлада клавиш цвета слоновой кости – я провела по ним ладонями, не извлекая звука, словно исполняя ритуал, значение которого мне самой было не известно. Касаться такого дорогого и роскошного инструмента казалось настоящим кощунством, сидеть за ним заслуживают лишь талантливые композиторы или артисты, на выступления которых сходятся посмотреть сотни зрителей.
Говорят, сколько бы лет не прошло, тело будет помнить. Когда-то мы с мамой играли в четыре руки, разучивали гаммы, сонаты и менуэты, а строгий учитель с закрученными седыми усами приходил три раза в неделю, чтобы погонять меня и проверить подготовку домашнего задания. И сейчас – этот отполированный рояль, эти мягкие чарующие звуки – как мостик в прошлое, к жизни, которая у меня когда-то была, и которой я лишилась одной снежной зимой. К маминому голосу, ее улыбке, руке отца, которая ободряюще опускается на плечо, к хитросплетению аккордов, знакомых до щемящей тоски в груди.
Я не пыталась представить перед собой страницу, усыпанную нотами, но представляла тихий вечер, свечи, мамины руки, порхающие по клавишам, белый снег и алые лепестки на нем. Я забыла о том, где и с кем нахожусь, я брела дорожками старых сказок по затертым от времени страницам. Там жили знакомые с детства герои – добрые волшебники и феи, рыцари и принцессы, говорящие звери, прекрасные принцы, девочка в красном плащике и мой добрый волк. Когда-нибудь я напишу свою историю: в ней девочка и ее мохнатый друг спасут Сердце Леса, и все закончится хорошо.