При этом Алекс Куршин, продолжал Гончарук, только мостик к перспективным разработкам. Но тот, который привел к огромному в своей значимости открытию – симптомов антикремлевского заговора, вызревающего в недрах пресловутой вертикали РФ. То есть сулит выход к оппонирующей Кремлю силе, чью значимость в качестве теневого правительства РФ на низком старте невозможно переоценить. Треть отдела брошена на этот участок.
Между тем Гончарук решительно не понимал, зачем ВВП, а затем мятежникам понадобился Алекс Куршин, на его взгляд, личность рядовая, не вписывающаяся в параметры большой политики. Но этим он пренебрег, осознавая, что в растворе затеянной им кладки, по большей мере, умозрительные сопли. Однако у таковых, ему казалось, огромная подспудная кинетика, да еще пьянящий привкус фортуны.
Увлекшись шпионским кубиком Рубика, председатель с завотделом проспали конец рабочего дня, что, впрочем, было для них делом обыденным. При расставании Евдокимов предложил Гончаруку личное содействие – поднапрячь свои (никогда не озвучиваемые) источники в Москве, дабы подобраться поближе к живой ткани заговора, по всем признаком надежно законспирированного. Согласились, что, окажись те усилия тщетными, Служба возьмет в оборот Куршина, с немалой долей вероятности нанося Кислюку неприемлемый ущерб, если чего-то из ряда вон изобрести не выйдет…
***
Москва, Кремль-9, штаб-квартира Федеральная служба охраны, 22 октября 2019 г.
Полковник Лев Митрофанов, заместитель директора, колебался, утаить от начальства итоги своего расследования или нет. Скрыть – влекло за собой риск подставиться, инициируй Кремль параллельную проверку, а отрапортовать (фактически, продукт интуиции) грозило навлечь на себя служебное несоответствие. Ведь режим безопасности президентского аппарата в Кремле – зона личной ответственности полковника.
Был бы прокол контура безопасности случаен, не повлекший осложнений, Митрофанов получил бы нагоняй, не более. Тут же, не вызывало сомнений, попытка торпедировать престол, коль о факте аварии только директор ФСО и его зам оповещены и запрещено привлекать к «раскопкам» персонал. Иными словами, на повестке чрезвычайное происшествие, прохлопанное теми, чей долг любое покушение на экстерриториальность трона предвидеть и заблаговременно, без привязки к предполагаемым взломщикам, предупредить.
Митрофанов аки безусый курсант три недели травил зрение, самостоятельно просматривая километры записей из приемной президента РФ. И только на четвертой воскликнул: «Стоп, машина! Попался, фраерок…» На тот момент он был на грани полного истощения – физических сил и воли.